Во имя любви

— Прикрытие. — Санчо остановился перед обратившимся к нему с вопросом боевиком. — Только прикрытие. Не понадобится ничего другого — и слава богу.

— Чего тогда такая экстренность? — не отставал любопытный браток.

— Магнитные бури, Славик! — криво ухмыльнулся Мошкин. — Атмосфера, сгущенная бензиновыми выхлопами! Все ясно с экстренностью?

— Ну, — неопределенно мотнул головой розовощекий Славик и покосился на своего хмурого соседа справа.

А Мошкин уже пошел дальше. Как вдоль немногочисленного строя бойцов, так и в своих инструкциях, обращенных к ним.

— Тогда жрачка наша. Сортирами хозяйскими не пользоваться, — строго предупредил он. — В саду стоит прекрасный образец деревянного зодчества с унитазным седалищем на очке. Так что, если пожурчать, — Александр демонстративно вскинул вверх пухлый указательный палец, — седалище, пожалуйста, поднимайте. Но пожурчать можно и в кустики. Дикорастущего кустарника на участке навалом, хоть все облейте. Только на грунт, а не на листья, — добавил он. — Нежные листочки иногда от грубой мочи сгорают, я убедился методом проб и ошибок. Спать здесь будете, если доведется. Выпивать нельзя. Се ту, — заключил он.

Братки растерянно переглянулись между собой. Санчо же, давая понять, что инструкции завершены, небрежно взмахнул рукой. Как и в прошлый раз, не выдержал общего дискомфорта Славик. Он прочистил горло и осторожно шагнул вперед.

— Про выпивать — понятно, — сказал розовощекий амбал. — А вот «сету»…

— «Се ту» в переводе с французского значит «базар окончен», — щегольнул своими познаниями в иностранных языках Мошкин. — Но стволы, ребятки, держите наготове. Мало ли что. Жизнь-то гораздо сложнее наших о ней представлений…

С этими словами он оставил своих подопечных и спустился с крыльца веранды на покрытую побитой плиткой дорожку. Выудил из кармана мобильник, набрал номер и оглянулся на покинутую бригаду. Мужики не спешили расходиться и тупо переминались с ноги на ногу, не зная, куда можно двинуться с веранды, не нарушив никаких инструкций «командира».

— Клавуль, это Санчик… — Опасаясь, как бы кто из братков не услышал его ласковых слов, обращенных к женщине, Мошкин прикрыл трубку ладонью и перешел на едва различимый шепот. — У тебя все в порядке?.. В смысле — никаких поводов для стрессов?.. Вот и замечательно. Тогда у меня к тебе просьба большая будет, Клав. Я в поселковый магазин заглянул — там одни пельмени с начинкой из дерьма со специями. Будь любезна, как поедешь сюда — прихвати чего-нибудь покушать… Что в холодильнике? В холодильнике — на семью, — загадочно произнес Александр, прекрасно осознавая, что сейчас последуют бурные эмоции. — А у нас — пять дополнительных едоков… Не кричи, пожалуйста, — взмолился он, еще раз оглядываясь в сторону крыльца. — Ты их знаешь — хорошие ребята из нашей бывшей… э-э… футбольной команды. Надо, значит, надо, Клава, — неожиданно сурово добавил он, понимая, что чисто человеческими увещеваниями подругу сердца унять не удастся. — Беляшей купи у знакомой. Никто от тебя глобальных жертв не требует. До свидания.

Санчо выключил телефон и, подняв глаза, вздрогнул от неожиданности. Прямо перед ним на дорожке стояли Иван и Федечка, появившиеся невесть откуда. Мошкин поспешно убрал мобильник в карман, но, как оказалось, ребята слышали финальную часть его беседы с возлюбленной.

— Втычок-с поимели? — с улыбкой поинтересовался Федечка.

— Уж конечно!.. — Санчо гордо выкатил грудь колесом. — С ними так надо! Чуть слабину покажешь — весь мир оказывается с точки зрения таракана, которого придавили каблуком… — И он тут же поспешил сменить опасную тему, обратившись к Кирсанову: — Вань, у тебя в Англии девочка есть?

— Нет, откуда…

— Заведи англичанку, обязательно, — нравоучительно произнес Александр. — Англичанки, я слышал, дамы выдержанные, с этикетом в крови. Чаек в файф-о-клок пьют и культурно помалкивают. В крайнем случае — о погоде разговаривают. Не то что наши. — Он широко раскинул руки в стороны. — По любому поводу варежка сразу — во!

— Попробую завести, дядя Санчо, — пообещал наставнику Кирсанов.

— Как вернешься — сразу, не откладывая…

— Договорились, — кивнул Иван. — Если вернусь.

— А почему нет?

Иван несмело выдавил улыбку.

— Я же не могу маму одну бросить… — печально произнес он.

— Теперь она не одна, — немедленно опроверг высказывание мальчика Мошкин. — У нее теперь… гвардейцы есть.

— Какие гвардейцы? — не понял Кирсанов.

Санчо подтянул живот и лихо ударил себя кулаком в грудь.

— Мы!.. Не гвардейцы разве?

— Мушкетеры… — с улыбкой внес поправку Иван.

Александр согласно замотал головой. Дескать, мушкетеры и впрямь лучше.

— Почему такое плохое настроение? — вскинул брови Мякинец.

Его английское произношение было в высшей степени отвратительным, что невольно заставило поморщиться до неприличия молчаливых сегодня Ангелину и Франца.