Во имя любви к воину

Эсматулла расчувствовался. Он сказал на своем плохом французском: «Для нас это честь, мадам Брижитт. Большая честь. Это замечательно». И мы заплакали вместе. Он был так поражен, что перешел на «ты», как того требовала ситуация: «Теперь ты моя сестра, все мусульмане — братья и сестры». Он подумал и добавил: «Ты словно новорожденная теперь. Все, что ты делала до этого, забыто».

И Эсматулла пустился в восхваление ислама, лучшей из всех религий, более высокой, чем католицизм или иудаизм. Я возразила, что ни одна религия не доминирует над другой, как нет одной книги, более священной, чем другие. «Я выбрала ислам, потому что его практика мне подходит, вот и все». Я полюбила эту религию еще и потому, что она вылепила такого человека, каким стал Шахзада, но этого Эсматулла не должен был знать.

Я удобно устроилась на сиденье и размышляла над последними событиями. Водитель воспользовался моим молчанием, чтобы пуститься в объяснения по поводу того, что запрещено, а что позволено в исламе. В этом было столько вздора, что я решила не прислушиваться. Иначе можно было подумать, что мусульмане — глупцы и фанатики. Это было слишком нелепо. Я предпочла вновь окунуться в воспоминания о своей беседе со стариком. И снова я почувствовала себя безмятежной и умиротворенной.

Глава 15 Тропинки жизни

В ту весну 2005 года Афганистан, казалось, был на грани хаоса. Постоянные теракты угрожали хрупкому равновесию, установившемуся в последние четыре года. Выборы в Законодательное собрание были назначены на 18 сентября. Для врагов режима это был удобный случай развязать насилие, которое было направлено в первую очередь против ISAF. Но и гражданские лица не были в безопасности.

Талибы и сподвижники Аль-Каиды поклялись сорвать эти выборы, они ополчились против всех, кто сотрудничает с американцами. В Кабуле взлетели на воздух цистерны, снабжавшие американский контингент. У дома губернатора в Джелалабаде, в двух шагах от Шахзады, взорвалась машина; на юге, в Кандагаре, — армейская машина; в самом центре Кабула взорвано интернет-кафе, которое посещали в основном иностранцы. Трое убитых, в том числе бирманский инженер. В Кабуле же семь мирных граждан погибли от пуль, выпущенных в автомобиль сил Атлантического блока. Ответственность за все теракты брали на себя талибы, советуя населению Кабула «держаться подальше от войск ISAF». Легко сказать. Бронемашины ездили по всему городу, везде были пробки, прижимающие наши машины к армейским танкам. И мы, собрав остатки терпения, должны были ждать под дулом пулемета, которое солдат, как правило молодой и нервный, направлял то на наше лобовое стекло, то на небо, то на крыши домов. Стресс был гарантирован, тем более что военные требовали, чтобы мы уступали дорогу. Это их высокомерие каждый переносил по-своему.

Как-то я вышла после встречи на афганском радио. Дома были оцеплены армейскими, которые, не церемонясь, вынуждали прохожих делать большой круг в обход и шлепать по грязи. Я решила пройти по привычному для меня пути. Молодой филиппинский солдат остановил меня: «No go». Как это «не идти»? Мне надоели эти сложности, невозможность жить нормально; я решила его игнорировать. Он попытался меня остановить, но я продолжала идти, послав его к черту. И добавила известный жест, оставив моего молодого ассистента разбираться с военным, обиженным и разозленным. Все могло случиться. Позади меня разговор шел на повышенных тонах: «Вы ее ассистент, и вы не можете запретить ей проходить?» Аскар не огрызался, его ответ был полон здравого смысла: «Как вы хотите, чтобы я ее остановил, если вы не можете это сделать со своим пулеметом!»

Среди населения начали распространяться антиамериканские настроения. Придя сюда, американские войска своей операцией «Несокрушимая свобода» развязали войну против деревень, которые укрывали членов Аль-Каиды. Часто их сведения опирались на ошибочную информацию. Разбуженные и выгнанные из своих домов мужчины и женщины… Это напоминало подобные операции в Ираке. Тогда эти кадры облетели весь мир. В некоторых деревнях не было ни единой семьи, которую не затронуло бы это унижение, ведь афганская семья не ограничивается десятком людей, она объединяет сто, двести, триста, а то и четыреста человек, связанных кровным родством.

Таким образом, Шахзада оказался во взрывоопасной ситуации.

Мартовской ночью 2005 года, когда дома-крепости деревни Барик-Дхан были погружены в глубокий сон, рев машин разорвал тишину. Световые пучки прожекторов обшаривали лабиринты темных глинобитных улиц, разрывая ночное небо. Послышался дикий лай. Вертолет приземлился в поле, оттуда высадились люди в форме и направились к деревне. Американцы попросили жителей выйти. Всех — мужчин, женщин, детей, стариков. Они обыскивали дома в поисках оружия и террористов. По их информации, крестьяне прятали членов Аль-Каиды и талибов.