Во имя Победы

— А завод ваш пока работает плохо, — продолжал он. — Вы знаете не хуже меня, что уже несколько лет не выполняется государственный план. И это при тех богатых технических возможностях, которыми завод располагает. Вы задумывались, почему так происходит? Ведь и люди у вас прекрасные, и работать по-настоящему умеют. Но на заводе нет должного порядка, дисциплины, ответственности за порученное дело. Люди устали от штурмовщины и безалаберности. Вы замечали, как утомляет людей отсутствие дисциплины? Неорганизованность ставит в положение отстающих даже хороших работников. Значит, что для вас сейчас самое важное, самое главное? Дисциплина. Наша, большевистская, сознательная дисциплина, дисциплина действия, инициативы, активности. Как ее добиться? У Ленина вы найдете четкий ответ на этот вопрос. Нужно поднять воспитательную и организаторскую работу и соединить ее с хозяйственной. Иными словами, каждое производственное мероприятие надо обеспечивать политически, помнить, что и технология, и ремонт оборудования, и чертежное хозяйство — все это вопросы и политические, вопросы работы с людьми.

Больше часа продолжался разговор в кабинете Жданова. Впоследствии мне не раз приходилось встречаться с Андреем Александровичем, и я вновь и вновь убеждался в том, что стремление вовремя помочь, ободрить, подсказать пути решения самых острых проблем, основанное на способности тонко и верно чувствовать психологическое состояние как отдельного человека, так и многих людей, — не случайность, не эпизод в деятельности одного из видных руководителей нашей партии, а неотъемлемый элемент этой деятельности. Во всяком случае, с первых же своих директорских шагов я постоянно ощущал внимание, поддержку и действенную помощь горкома и обкома партии.

Завод я в общем-то знал неплохо, но теперь на многое стал смотреть другими глазами. Это и понятно — иным стал уровень ответственности. Именно поэтому решил познакомиться с заводом как бы заново — пройти по всем подразделениям, окунуться в самую гущу рабочих, получить информацию о положении дел на различных участках из первых рук. Удобно это было сделать еще и потому, что у нас как раз работала комиссия наркомата по приемке завода.

Замечу, что такое «знакомство заново» позволило мне воочию увидеть так называемые узкие места на заводе, послушать мнение рабочих, мастеров, руководителей цехов и участков относительно того, как эти узкие места «расшить». Узнал я получше и командиров основных заводских подразделений, узнал не в кабинетной обстановке, когда многое видится и воспринимается иначе, а непосредственно на рабочем месте, там, где протекает их основная деятельность. Начальник одного из цехов, докладывая мне, явно нарочито подбирал только мрачные факты, говорил, что при всем его старании никак нельзя работать лучше.

— Так почему же все-таки план не выполняется? — спросил я, прерывая поток объяснений.

— А потому, что он просто нереальный! — заявил начальник цеха. — Выполнить его не позволяют объективные причины.

Решил задержаться в цехе, чтобы выяснить, что же это за «объективные причины». Поговорил с рабочими, мастерами, секретарем партийной организации, коммунистами цеха. Посмотрел, как организовано производство, как расставлены люди, насколько полно используются имеющиеся в цехе мощности. Выяснилось, что главные причины отставания цеха носят отнюдь не объективный, а сугубо субъективный характер. Начальник цеха оказался закоренелым консерватором и бюрократом, который вместо живой работы с людьми предпочитал отсиживаться в кабинете, производство знал плохо, инициативу работников не поддерживал, не советовался с ними, уверовав в свою исключительность и непогрешимость.

Для меня стало ясно, что этот руководитель не пользуется авторитетом в коллективе и чем скорее его заменим, тем лучше будет для дела. И действительно, цех стал работать успешнее после замены его начальника и принятых парткомом мер по активизации работы цеховой парторганизации.

Должен сказать, что подобного рода руководителей мне пусть не так уж часто, но все же приходилось встречать и в последующем. И всегда я испытывал чувство горечи, недоумения и досады. Значит, доверие, которое оказано человеку, им не оправдано. А что может быть дороже доверия? В нем концентрируются доброе отношение к работнику, высокая оценка его деловых и политических качеств, уважение к нему, надежда на то, что он с максимальной пользой послужит общему делу на порученном ему месте. Быть достойным доверия это значит оправдывать его повседневным упорным, самоотверженным трудом, высочайшей требовательностью к себе, неподкупной честностью в словах и поступках.

Известно, как окрыляет человека доверие, как приумножает его силы, какую вселяет уверенность. Но это вовсе не исключает контроля за его деятельностью. Напротив, практика показывает, что доверие дает должный эффект тогда, когда оно сочетается с высокой требовательностью. Ведь руководство — это прежде всего ответственность. И чем выше пост, том выше ответственность.