Во имя Победы

— На Карельском перешейке наши войска при поддержке авиации и флота продвинулись примерно на 65 километров и вышли к линии Маннергейма, — сказал он. — Но прорвать ее с ходу нам не удалось. В частности, встретились непредвиденные трудности с разрушением укреплений. Я думаю, вам, Дмитрий Федорович, следовало бы в ближайшее время поехать на фронт. Надо на месте посмотреть и посоветоваться с военными товарищами, чем бы завод мог помочь в этом деле. Возьмите с собой двух-трех инженеров. Только оденьтесь потеплее.

Назавтра ранним утром мы с Евгением Георгиевичем Рудяком, который совсем недавно сменил И. И. Иванова на посту главного конструктора, и инженером-конструктором Георгием Павловичем Волосатовым выехали на автомобиле на фронт.

Е. Г. Рудяка и Г. П. Волосатова я хорошо знал и уважал их как прекрасных специалистов, людей глубоко порядочных и трудолюбивых. Евгений Георгиевич окончил военно-механический институт на два года раньше меня и за семь лет работы на заводе проявил себя вдумчивым, энергичным инженером, умелым организатором. В последующие годы он многое сделал для разгрома врага в Великой Отечественной войне, укрепления могущества нашей страны. Он стал Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и Государственных премий, доктором технических наук, профессором.

Нелегкой была судьба у Георгия Павловича Волосатова. Рос он без родителей — сначала беспризорником, потом в детском доме. Окончил школу фабрично-заводского обучения, рабфак, а в 1934 году получил диплом с отличием в Ленинградском военно-механическом институте. Человек крепкой трудовой закваски, он любую работу выполнял надежно. Ему как одному из наиболее подготовленных инженеров, обладавшему глубоко партийным, ответственным подходом к делу, и передал я немногим более года спустя «Большевик». Георгий Павлович успешно руководил заводим и в последующем возглавил одно из главных управлений наркомата вооружения.

За рулем автомобиля, в котором мы выехали на фронт, был Николай Иванович Быстров, шофер, как говорят, по призванию. С ним, кстати сказать, я ездил всю Великую Отечественную войну и несколько лет после Победы. Машину он вел, как всегда, искусно, преодолевая один за другим снежные заносы. Часа через два мы подъехали к застывшей у обочины большой колонне. Выяснили, что движения нет давно — впереди пробка. Объехать колонну было нельзя — слишком узка дорога. Пришлось идти в ее голову пешком.

Затор создали два грузовика, засевшие в снегу и перегородившие дорогу. Здесь же суетилось несколько человек. Я остановил одного из них, спросил, кто здесь старший. Оказалось, что это он и есть. Приказал ему немедленно собрать людей с ближайших машин. Видно, мой твердый, не терпящий возражений голос, да и одежда — на мне были белый полушубок, валенки, шапка-ушанка — подействовали. Во всяком случае, уже через несколько минут люди были собраны. Застрявшие грузовики столкнули на обочину, и колонна двинулась.

В районе боевых действий нас встретили представители штаба и проводили к командующему — командарму 2 ранга К. А. Мерецкову. Здесь же был член Военного совета армии второй секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Т. Ф. Штыков, другие товарищи. Нас проводили на передний край. Один из командиров показал в стереотрубу доты финнов и пояснил, что они сделаны из очень прочного бетона, который не берет легкая артиллерия. Кроме того, у многих дотов боевые казематы со стороны амбразур прикрываются броневыми плитами в несколько слоев, а железобетонные стены имеют толщину полтора-два метра и дополнительно покрыты двух-трехметровым слоем уплотненного грунта. Поэтому заставить замолчать доты можно только огнем орудий большого калибра, причем прямой наводкой. Но доставить их на огневые позиции для такой стрельбы очень сложно.

— Нельзя ли что-нибудь придумать для повышения проходимости орудий? — спросил Мерецков. — Очень нужны и специальные бетонобойные снаряды.

Фронтовой заказ был выполнен в короткие сроки. Наши артиллеристы получили возможность подтягивать тяжелые орудия поближе к переднему краю. Возросла и разрушительная мощь боеприпасов. Теперь даже самые прочные укрепления противника не были способны противостоять ударам наших орудий…

Белофиннов от поражения не могли спасти ни активные поставки оружия из Англии и Франции, ни скрытая помощь фашистской Германии. Планы англо-французских империалистов были сорваны. В марте 1940 года в Москве состоялось подписание мирного договора между СССР и Финляндией.

А раскрученный империализмом маховик войны продолжал набирать обороты. Апрель — гитлеровская армия захватила Данию и Норвегию, Югославию и Грецию. Май — оккупированы Голландия и Бельгия. Июнь — капитулировала Франция.