Во имя порядка. Кузница судеб

– Он заключён в шести изначальных принципах, которые наносили на знамёна в виде шести шипов или жал. Первый из них гласит – «Нет никакого «светлого» и «чёрного». Есть лишь серая мораль». Второй принцип – «Главное – чувства и желания, которые не стоит стеснять канонами и догматами порядка, какими бы дикими они не были – главное состояние хаоса». «Третий – Сторон нет и главное благо – чувства и эмоции, реализуя которые, в том числе и в самых диких формах, можно спастись от голодных обитателей моря возможностей». Четвёртый – «То, что называется тьмой является буйным и опасным разумным проявлением наших чувств и эмоций, с которыми нужно смириться, чтобы не пасть под их явлением из иного мира». Пятый – «Поклонение хаосу есть высшая степень религиозной свободы, которой можно достичь». И шестой – «Хаос не одинок в себе, он не терпит слабости и милосердствования, а мягкость для него губительна», – договорив, Кайль снова стала рассматривать людей… милым ей показались игры детей, а смех двух играющих девочек отразился в сердце волной давно забытой радости.

Кайль вспомнила, что в последний раз радость детей видела несколько тысяч лет тому назад. С момента побега после восстания и «причастия» к чёрным таинствам, дарующим долголетие и силу, она больше не ступала в тень шумных городов, а всё общество для неё составили инфернальные слуги тёмного измерения и её собратья по восстанию. Последнее, что она помнила о людях, так это острия мечей и копий, направленных в их сердца в свирепом фанатизме. А потом… вылазки на пустоши, где распинали преступников, налёты на каторги с политическими заключёнными и разорение тюрем с жестокими условиями только уверили её в мысли, что Эндерал под управлением силами порядка и мнимого света это одна из худших судеб страны. Но сейчас она видит нечто иное… то, что не следует отдавать под меч «Железной Короны», то, что страшно подпустить к слугам «Кузенов». Ведь войска, идущие неумолимым маршем из Златолесья под её руководством не просто бы обратили страну под знамя нового государства… они бы предали клинку всех непокорных, убили бы матерей и отцов, детей и стариков, а дома обратили бы в пепел. Разве она может так поступить? Её «собратья» по мятежу рады были перевернуть страну ради торжества своего порядка, но не она. Килра для неё был всегда романтичным безумцем, но она поняла, что победа Королевства и Либры приведёт Эндерал к состоянию тотального безумия, как-то было до порядка Светорождённых. Поняла, когда Сигизмунд ей читал сводки с полей сражений, когда он пересказывал страшные истории о сожжённых воинами «Короны» хуторах и деревнях, когда пугал «Мясником из Арка» и всеми безумствами Либры, с которыми спелись её «друзья» и поняла, когда её тысячелетние союзники отправили за ней убийц.

– А ты сама… как думаешь? – выдернул из размышлений её Сигизмунд.

– Я считаю, что хаос – это свобода… наших мыслей и идей. Шесть догматов… я их не признаю и презираю. В тот день, когда «Весы» отправили своих убийц за мной я отреклась от… «Кузенов», – с толикой омерзения закончила девушка, вспомнив, как она сражалась в холодных застенках тюрьмы Даль’Галар, как убийцы миновали все степени защиты и пробрались к ней в камеру… но они не ожидали встретить отпор от с виду хрупкой девушки, встретившись с воплощённой яростью севера. Охранники были сильно удивлены, когда прибежали по тревоге, но нашли три истерзанных трупа неудачливых мастеров тени и скрытого клинка.

Кайль оказалась в гавани. Её лёгкие заполнил прохладный свежий воздух, отдающий морской солью. Глаза с толикой восхищения смотрели на покачивающиеся корабли и внимательно рассматривали символику. Сигизмунд прикоснулся к ладони Кайль и потянул её вперёд, где возвышалась небольшая стела, установленная в честь строителей сего города. Девушка не могла не заметить такого жеста инквизитора… и тут же списала его на машинальное движение, не более того.

– Фермерский берег… красивое место, – радостно выдохнула дама, а её бледное лицо немного налилось румянцем. – Сколько я не видела его… я ведь помню это место, когда здесь были просторные изумрудные поля, чисто девственные и не тронутые. И жили здесь местные племена коренных эндеральцев. Но сейчас… он действительно стал прекрасен, – взирая на тёмно-синее, посыпанное серебром и золотом небо, твердит Кайль.

– Я знаю… Селене и ребятишкам тут понравилось бы… мы всю жизнь провели в селе и такой большой город произвёл бы на них впечатление уж точно.

– Твоя семья… почему ты так много о ней думаешь и рассказываешь? Разве… для тебя это всё ещё играет значение? Почему даже после стольких лет ты о них думаешь, Сигизмунд? – дама посмотрела вокруг и утончённой рукой показала на пару прекрасных молодых дев, гуляющих по гавани. – Посмотри вокруг и увидь – сколько же возможностей в любви тебя ждёт. Мне обидно, что ты даже не обратил внимание на такое сокровище, как я, – с иронией сказала она. – Хотя пару твоих помощников заглядываются на меня.