Во имя порядка: у истоков Союза

Ирланда на мгновение обратилась к истории сего мира. Её ум достаточно силён, чтобы ярко вообразить картины прошлого. Вин после падения Азаторона перед мысленными очами предстал в объятиях всепожирающего огня, люди и аэтерна сцепились насмерть между собой, всюду реками течёт кровь, рушатся города. Среди народов восстают маги и чародеи, обрушивающие на несчастных тонны магической энергии. Иерархи среди колдунов шли по полю битвы и жали смертельную дань, врывались в города и учиняли такие бесчинства, что самому крепкому человеку станет плохо. Страны возникали и рушились в одночасье, сметённые волнами магического огня. Плачь и стон, погибель и хаос стали вуалью того времени. Но вот пришли они – семеро чародеев, в которых было особое дерзновение и казалось, что над их главами каждое их дело благословляет десница Кого-то более бесконечно сильного. Они пришли в мир, ставший юдолью скорби и навели порядок, упразднив всякую вольность в магии. И повели они себя опрометчиво – объявив себя божествами и судя по всему лишились благоволения истинного Света. Тысячелетия назад они сели на престолы, став основой мира, но в тоже время перестав быть чем-то большим. В них только осталось приглушённое сияние бывшей подлинной славы, но и оно слепит народ.

– Однако мы присвоили себе чужую славу, и ты знаешь это, – тихо прошептала Ирланда.

– Понимаю, – проскрипел Мальфас.

Тем временем речь Тира стала ещё более вдохновенная и проникновенная. Каждое его слово дёргало за струны души Серафимов, заставляя их восторгаться и умиляться речь господина:

– Вы не должны верить словам ложных пророчеств, не должны следовать посулам губительных сил, ибо предав души свои на алтарь гордыни и мимолётной жажды вольнодумства, вы обрекаете себя, да и весь род серафимский, людской и аэтернский на страшную гибель. Если поднимутся среди нас те, кто пожелает посягнуть на священный порядок, кто вздымет руку свою на суть правления, то ему надлежит немедленно расторгнуть узы его жизни. Поймите, что если мы не будем ревнителями благочестия, не будем вверять жизни наши праведной власти, то вернуться чёрные времена, когда брат пойдёт на брата.

– И явят себя те, чья сущность духовна, и жадность бы их все души пожрала, – прошептала Ирланда Мальфасу. – Согласно этому же самому пророчеству, прежде всего должны… «восставшие среди народа обычного, возомнившие себя богами, погибнуть». Ты же понимаешь, что речь о нас… о Рождённых Светом.

На этот раз светлый лик Мальфаса испортился отравой печали, эмоцией неприязни и гнева, но всё ещё не потерял в грозности.

– Ирдланда, мне тоже тягостно вспоминать строки этого, и я помню, что говорил тот старец, помню его слова о сгинувших повелителях. Честно, впервые за долгое время я испытал… страх. Но мы во что бы то ни было просто обязаны не допустить и самой возможности того, что даже строчка из этого проклятого пророчества не должна дойти до уха простого народа.

– Мальфас, – девушка потёрла руками, на её лбу проступили капельки пота, а голос окутался меланхолией. – Там, в пророчестве… говорится, что родится ребёнок… от Рождённого Света, который станет… порождением зла и свергнет нас. Я это знаю давно, но скажи, не ошиблись ли мы в строчках пророчества? Всё ли правильно перевели?

– Почему тебя это так волнует?

Вопрос нашёл ответ в глубинах памяти. Её уму явилась картина, полная боли и драмы. Она, в роскошных нарядах и сияя улыбкой, стоит перед молодым хранителем из Святого Ордена. Её взгляд на него полон нежности, радости и неописуемой любви, в сердце горит жаркий пожар приятного чувства. Рождённая Светом подходит к нему. Парень, необычайно быстро возвысившийся по ступеням иерархии Ордена, так же делает шаг к ней, и они заключают друг друга в объятия, скреплённые поцелуем. Для него приготовлен подарок, который может родиться только от союза двух душ… подарок, которому любой мужчина был бы рад, ибо его род продолжит не абы кто, а плоть от плоти Рождённой Светом. С надеждой она ему возвещает радостную новость, ожидая встретить бурю счастья. Но то, что услышала Ирланда, поразило её сердце холодной стрелой. Слова молодого хранителя полны жестокости, хладности и бесчувствия. С каменным сердцем он заявляет, что ему не нужен ребёнок, ибо новая должность в Святом Ордене для него важнее него. Душа девушки получила удар, а в уме родился режущий по живому вопрос – «Как так? Почему ты не хочешь взять ребёнка? Я же всё готова для вас сделать, я же готова дать вам всё… Арантеаль, я же тебя так люблю, почему ты его готов оставить?». Она снова и снова взывает к его железному сердцу, но находит только аргументы бездушной мысли – «карьера важнее дитя». В этот момент она поняла, что ребёнку придётся всю жизнь провести вдали от родителей, ибо она не сможет ему помочь во взрослении, ибо сие есть богохульство, а Теалор не хочет, поскольку карьера его больше прельщает.

– Ирланда? – настаивает Мальфас, вырвав её из размышлений.

– Просто интересуюсь, – ответила тяжело девушка.

– Да. Всё правильно. Я лично несколько раз изучал древние тексты и общался со старцем.