Во имя себя

Тут и нашлось мне убежище. Сидя на ещё не окрашенной после зимы скамье, я смотрела на воду с редкими пока ещё пятнами листьев и вольно бегающими по поверхности водомерками. Лёгкий всплеск, и одну из букашек проглотила рыба. Пробежавшие по спине мурашки заставили сильнее укутаться в тонкую шаль.

Сказка разрушилась. В той букашке мне виделась я сама.

В последнее время родной дом казался каким-то новым и даже опасным. Ещё более опасным потому, что больше никто ничего особенного не замечал. А у меня пропал тот платочек, которым промакивала кровь с уколотого пальца. И новые туфельки, которые натёрли ногу и были отданы горничной размять. Точнее, пропала только та туфелька, которая растёрла кожу опять же до крови. Поленька божилась, что не брала, но её никто и не думал подозревать. И бинт, которым перевязали ту ранку. Я сняла его перед сном, потому что спадал с ноги, оставила на столике у кровати. Утром его не было. Поленька, опять же, с её слов не убирала, а у других и повода зайти в мою спальню не имелось.

Матушка в этих пропажах увидала лишь безалаберность слуг и грозилась выгнать виновников. Платочка, положим, жалко было не особо, но туфелька была совершенно новой.

Я подняла с земли листик и бросила в воду. Крохотная лодочка поплыла к середине прудика, влекомая невидимыми течениями.

Но самое страшное, всё время закрадывалась мысль, что все пропавшие вещи украли. С чего-то из всех слов Макара Дмитриевича запомнилась только та фраза: «Всему виной одержимость или ритуал». Даже сама мысль об это звучала глупо. Конечно же всё это понадобилось для ритуала! Только не думать об этом не выходило. Я сама себе напоминала излишне мнительных обморочных барышень, от чего брала злость.

Проклятый ярин Танич! После его слов мне мерещиться начало! А впрочем…

Я подобрала какой-то камушек и со всей силы кинула его в самый центр пруда. Встала, отряхнула руки, оправила юбки и решительно направилась к дому.

Всё началось с разговора с ярином на балу. Что ж! Пускай он тогда этим всем и занимается, нечего мне одной бояться и голову ломать!

Оказавшись в своих комнатах, коснулась лепестка василька из золота с сапфиром, приколотого к манжете домашнего платья, посылая в камень немного своей энергии.

Оставалось ждать.

Парные артефакты в виде лепестков цветов батюшка как-то преподнёс всем дамам в доме на Новый год. Вторая брошка из моей пары была у Поленьки. Сейчас она должна была засветиться, показывая, что мне очень нужна помощь.

К сожалению, мгновенно перемещать артефакт не умел.

В ожидании я постаралась принять свободную позу в креслах у окна и продолжила тереть лепесток безо всякого смысла. На миг захотелось воспользоваться своим даром, и тут же стало тревожно. Нет, нельзя. Совершенно нельзя. Фокус с хлопком был открыт мной случайно сразу после проявления ведовских сил. Нужно было призвать свой дар, представить желаемого человека, ухватить одну из ниточек энергий, выходящих из живота, скатать в узелок и хлопнуть, поместив его между ладоней. Тогда в голове у того человека возникал высокий звук, а после начиналась сильнейшая головная боль. Я назвала это «зовом» и поначалу пыталась так дозваться близких, но матушка самым серьёзным образом запретила повторять что-то подобное и, упаси Ваятель, пробовать новое.

На занятиях Серафим Вячеславович объяснял нам с Соней многое про дар, но всё же лишь основы: истинно благородной девице ни к чему учиться ведовству. Это больно и возможно только после восемнадцатилетия и неизбежного замужества, а у семейной женщины и так достаточно дел. Потому я всё ещё не представляла, как у меня выходит «звать».

Наконец-то в дверь приёмной постучались. Дождавшись разрешения, горничная вошла в комнату.

– Поля, у меня есть некоторое поручение для тебя. Мне нужно, чтобы ты нашла способ передать одному человеку мою записку.

– Разумеется, барышня. Я могу передать её с посыльным Марфы Григорьевны.

– Мне бы не хотелось, чтобы кто-то ещё знал о моей записке. – Я старалась сохранить невозмутимость, но то и дело отводила взгляд.

– Это поклоннику что ли? – Поленька удивлённо распахнула глаза.

– Нет! Откуда… Откуда ты это взяла?

Едва удерживаемая маска невозмутимости слетела вовсе.

– Ваше Сиятельство, как же так!

– Я… – Уже начала подбирать себе достойное оправдание, но остановилась, выдохнула. Не мне оправдываться перед прислугой. – Поля, меня не интересует твоё мнение.

– Простите, Ваше Сиятельство. – Поленька присела в книксене.

– Встань. Надеюсь, мне не придётся одёргивать тебя вновь. Мне нужно, чтобы ты передала мою записку… Мужчине. И чтобы об этом никто не узнал. Я не знаю, где он живёт, но знаю, где его можно встретить в городе. Это написано на конверте. Ты сможешь выполнить моё поручение?

– Да, Ваше Сиятельство. – Только сейчас Поля решилась поднять глаза. – Я передам его с моим братом.

– Повторюсь, об этом никто не должен узнать.

– Поверьте, он никому не расскажет! Ваятелем клянусь!

Брат может быть любопытен. Но, и правда, не с посыльным же передавать.