Во имя славы. Книга первая (СИ)

Псы бросились на чужаков. Дражко полоснул первого, второй едва не вцепился в руку, однако подоспел Веремуд. Третий, испугавшись, поджал хвост и дал дёру, но не успел пробежать и аршина, как новая стрела угодила прямо в шею.

Двор конюшни окружал невысокий частокол – его Дражко перепрыгнул, оттолкнувшись от подставленных рук Веремуда. Только приземлившись, сразу рванул в атаку, увернулся от копья и вогнал топорище в череп ближайшего стражника.

Второй стражник успел оценить тщетность попыток и побежал со всех ног, но его остановило копьё мёртвого напарника, которое Дражко метнул вслед.

Веремуд отворил ворота, свистнул в сторону леса. Скоро из-за деревьев показалась дружина.

– Вышло неплохо, – ухмыльнулся Дражко, вытирая травой топор.

– Надеюсь, никто…

Не успел кормчий договорить, как со стороны стойбища раздалось ржание и топот копыт. Всадник мелькнул со стороны загонов, скрывшись за изгибом дороги.

– Я за ним! – Дражко перемахнул через ограду стойбища, вскочил на первого попавшегося коня и пустился в погоню.

Конь был не оседлан. Приходилось с силой сжимать бока ногами, держаться за гриву, что явно не нравилось животному.

Беглец удирал в сторону города. Если успеет добраться… Не, то что добычи не видать – как бы самих не порубили! Ладья будет готова только к утру.

Дражко умело вёл скакуна – подмечал, где можно срезать, а где следует обогнуть скрытое препятствие, крепко держался даже без узды и стремян. А вот беглец заметно уступал. Сам боялся, и коня заставлял нервничать, отчего тот сбивался, ржал от слишком сильных, неряшливых ударов, приходящих из-за суеты не только по крупу, но и по спине.

Но когда Дражко приблизился достаточно, чтобы рассмотреть свою цель, то понял, в чём дело. Беглецом оказался мальчишка, даже не достающий до стремян. Видно, вскочил на хозяйскую лошадь, готовую к езде, да пустился куда глаза глядят.

Расстояние между ними сокращалось. Мальчишка прижался к шее коня, будто укрываясь от опасности, но когда преследующий топот копыт стал слишком громким, не выдержал, обернулся, а затем закричал от страха. Конь под ним забрыкался, заржал, замотал головой, и наконец Дражко настиг его.

Вопль прервался ударом обуха топора. Мальчишка слетел с седла, Дражко перехватил поводья, принялся успокаивать испуганного скакуна:

– Тише, тише… Я не обижу.

Пришлось прыгнуть в освободившееся седло. Поначалу коню это не понравилось, но Дражко сразу дал понять, что он не испуганный ребёнок, а опытный наездник – плавно сжал бока, удержался во время первых брыканий, уверенно тянул и ослаблял поводья, не давая распоясаться, но не причиняя лишней боли.

Конь постепенно успокоился. Напоследок строптиво фыркнул, но поддался.

– Вот так, вот так… Молодец! Уже всё закончилось.

Дражко нежно погладил жеребца. Жаль, при себе не оказалось морковки или яблока.

Качка под ногами, когда могучий зверь двигался, чем-то это напоминала морскую. Это сходство с ладьёй всегда нравилось Дражко, поэтому он давно решил назвать свой корабль, которым когда-нибудь точно обзаведётся, «Конём».

Вторая лошадь, молодая гнедая кобылка, неподалёку пощипывала траву, но послушно отозвалась на голос. На удивление многим Дражко невероятно быстро приручал лошадей, и эти двое не стали исключением.

Оглушённый мальчишка лежал на обочине. Дражко подвёл жеребца поближе, спрыгнул на землю. Уже перехватил топорище поудобнее, чтобы завершить дело, но тут жеребец потянулся мордой к обречённому пастушонку, а затем ласково лизнул лицо.

Дражко остановился. Он не убил мальчишку сразу, чтобы запах крови не испугал скакунов ещё сильнее, а теперь…

Любовь к лошадям была слишком велика.

– Если где-то есть конский бог, ты должен почитать его пуще других, парень.

Топор вернулся за пояс, а мальчишка - обратно на жеребца, но теперь перекинутый поперёк. Дражко вскочил следом, поманил кобылицу и направился к конюшне.

?-?----??----?-?

Когда Дражко вернулся, следы расправы уже исчезли. Кровавые лужи закидали землёй, трупы кинули в пустое стойло. Табун без особых изменений продолжало нежиться на солнышке, убедившись, что пришельцы их не трогают.

Но двор слишком опустел. У местных могут возникнуть вопросы, куда делись два увальня у ворот, почему не видно ни пастушонка, ни конюха, а псы не выбегают к частоколу, чтобы облаять прохожих.

Удо встретил Дражко у входа в дом.

– Зачем ты притащил эту дрянь сюда? Кинь его в стойло к остальным.

– Эта дрянь жива.

Дражко положил мальчишку на скамью. Кажется, он начал приходить в себя.

Удо ответ возмутил ещё больше.

– Что с тобой происходит?! – воскликнул здоровяк в пылу эмоций, но затем схватил друга за плечо, вывел наружу.

– Это всего лишь ребёнок, Удо. Щенок.

– Уже второй щенок, которого ты пощадил! Зачем?

– Милосердие? – пожал плечами Дражко.

– В пекло милосердие! – рыкнул Удо, наседая. – Это – слабость! Ты!..

Вдруг Дражко стрельнул грозным взглядом, заставив друга замолчать.

Удо был на голову выше, в полтора раза шире, но он всё равно будто нависал над ним, как это не единожды делал Буревой, стоя напротив мужей куда крупнее его самого.