Во Имя Закона

А затем он исчез. Кровавый туман перед глазами стал рассеиваться, и Фло вдруг увидела Фредерика и Гемму. Они все были на вершине холма. В Поднебесье.

***

Гемма смотрела на Флоренс с ужасом. И её нельзя было в этом винить. Сложно было без содроганий наблюдать за тем, как перед тобой корчится в предсмертных судорогах дорогой тебе человек, пронзенный десятком стрел.

Волшебница, не дыша, опустилась перед девушкой на колени. Теперь она могла смотреть ей прямо в глаза.

– Сделай что-нибудь, Фредерик, – тихо произнесла Гемма, обращая мольбу к брату.

– Ты же знаешь, тут ничего не поделать, – ответил он и отвернулся.

– Я что, умру? – промычала девушка.

И хотя произнесенные звуки больше напоминали собой какое-нибудь «аоуу», Фло заметила, что речь возвращалась к ней.

А вслед за этим вернулись ощущения в ладонях и ступнях.

Стрелы становились короче. В траву перед девушкой что-то капало.

Кап-кап. Кап-кап.

Это была вода.

Гемма со слезами на глазах осматривала Флоренс, боясь прикоснуться к ней. Ледяные обрубки бирюзового цвета торчали из тела Фло, словно иглы дикобраза. В плече, в груди, в животе, в бедре. И все.

– Их было больше, – с непониманием в голосе произнесла Гемма.

Она отчетливо помнила, что еще две минуты назад в теле Флоренс можно было насчитать с десяток стрел.

– Ну, извините, – прохрипела Фло.

– Тебе больно? – зачем-то спросила Гемма, улыбаясь сквозь слезы.

– Ерунда, – ответила девушка, и изо рта с бульканьем вырвалась кровь.

Но все это не имело никакого значения.

Волшебница смотрела на Флоренс. И девушка оживала под её взглядом. Несмотря на тревогу и волнение, читавшиеся в нем.

Женщина прикладывала ладони к тем местам, где на её глазах затягивались раны. Она нежно приглаживала лохмотья, пытаясь вернуть на место свисающие лоскуты ткани. Гемма ощупывала шею Флоренс, плечи, ребра, талию.

– Ни стыда, ни совести, – со смешком произнесла Фло. – Я тебе что, преступник на досмотре? Не надо меня щупать, мне же щекотно!

Волшебница рассмеялась. Слезы продолжали бежать по её щекам. Она до сих пор не смела поверить своему счастью.

– Никогда еще в жизни я так не радовалась твоей болтовне, – сказала Гемма.

– Нам лучше поторопиться, – произнес Ансельм.

Он кивнул на два бирюзовых обрубка, торчащих в животе и в груди девушки, которые и не думали таять.

– Флоренс, вставай, – он протянул девушке руку.

– Ты не понесешь меня? – воскликнула она, с неверием поднимая на него глаза.

– Нет, – он покачал головой. – Я могу сместить что-нибудь. Стрела заденет сердце. Лучше не надо.

– Не друзья, а изверги, – ворчала Флоренс, поднимаясь на ноги.

Она опиралась на руку нетронутого.

– Среди вас двое мужчин, но один слепой, а другой мертвый. И ни тот, ни другой не могут понести меня на руках.

Рассмеялся даже Фредерик. Он перевернул свою руку ладонью вверх, и Флоренс запарила в воздухе.

– Мертвый понесет тебя, – сказал призрак.

***

Флоренс лежала на столе в прозекторской, пуская ртом кровавые пузыри. Чем очень веселила Селену и Прозерпину, которые крутились вокруг.

В её теле осталась одна стрела, торчащая в районе солнечного сплетения. Она никак не хотела таять. Прозектор обговаривал с нетронутым возможности хирургического удаления ледяного куска.

– Но как это возможно? – тихо перешептывался мужчина с Ансельмом и Фредериком, стоя в углу.

Он до сих пор не мог поверить в то, что девушка была жива.

– Любящее сердце? – предположил нетронутый.

– Симптомы очень похожи, – согласился лекарь, косясь на пациентку. – А кого она защищала?

– Гемму, – хором ответили Фредерик с Ансельмом.

– Гемму? – переспросил прозектор тоном, полным недоверия. – Но они же обе…

– Да ладно вам, доктор, – раздраженно перебил его Фредерик. – Будто такое первый раз в Поднебесье.

– Такое уже случалось? – еще с большим недоверием воскликнул врачеватель.

Призрак со стоном закатил глаза.

– О чем вы там шепчитесь? – спросила Флоренс возмущенно.

– О том, что ты любишь Гемму, – быстро ответил ей нетронутый, возвращаясь к своей беседе.

– А нельзя потише? Вообще-то это личное!

В прозекторскую вошла Гемма. В руках она несла таз с горячей водой.

– Что личное? – спросила волшебница.

Флоренс закрыла глаза и сжала зубы. Она изо всех сил старалась унять появившуюся в груди боль. Новую. Не ту, от ледяных стрел, что вызывала онемение. Другую боль. Что появилась при желании девушки сдержать рвущееся наружу признание.

– То, что я люблю тебя, – сквозь зубы произнесла Фло, не смея открыть глаза.

В прозекторской стало тихо. Смолк и шепот в углу и хихиканья лекторских девочек.

Ответ, который должен был прозвучать в возникшей тишине, был жизненно важным для Флоренс. Девушка вся превратилась в слух.

Гемма поставила таз на боковой столик. Она вплотную подошла к лежащей на столе Фло.

Девушка приготовилась услышать свой приговор.

Волшебница вопросительно посмотрела на Флоренс и произнесла:

– Что? Повтори, пожалуйста, я не расслышала.

И Гемма наклонилась к девушке.