Во имя жизни

Сын уставился на отца, его взгляд был стеклянным. Джону показалось, что сквозь это стекло он увидел насмешку. Конечно же, Ричард уже давно не мальчишка и всё понимал, хоть смелости ему и не хватало сказать отцу это в лицо. Но вот его глаза. Его глаза не стеснялись, а вываливали всё негодование, что хранилось в сердце. М-да… С Рэйчел было бы проще, она предпочитала закрывать на всё глаза, спрятавшись в своей коробочке после отъезда Генри. А Гарретт? Гарретт бы и это понял, и подарил бы ему прощение. Джон сжал губы, ещё один рывок, и план обретёт плоть.

– Мне нужно, чтобы ты сделал это. Убил Девон… королеву Девон. – Джон поднял на сына глаза. – Только так мы выиграем время, которое крадёт война, и остановим Эру Хаоса.

– Это измена. – Ричард побледнел, но в его глазах не было страха. – Если меня не казнит армия, то это сделают стражи. Ты отправишь меня на смерть?

– На предательство.

– Это одно и то же.

– Во имя жизни ты сделаешь это.

– Но… – Глаза Ричарда заблестели от рвущихся слёз. – Почему я?

– Мне больше некому довериться. – Джон вздохнул.

– Почему не ты?

– Я не могу…

Повисло молчание. Губы Ричарда затряслись, он начал расхаживать из угла в угол, плечи опустились. Джон терпеливо ждал, пока сын соберёт мысли в кучу, разложит по полочкам и согласится. Без истерик и заламывания рук. Ричард всегда переживал эмоции внутри, не позволяя кому-то увидеть, что творится у него на душе. Этим он походил на Гарретта, и этим он отличался от Рэйчел, готовой снести всех волной чувств. Из-за этого уроки Лето были безуспешны: его дочь не могла освоить йарму – магию, что позволяла проникать в чужой разум, но требовала предельной концентрации.

Ричард замедлился, сделал ещё пару шагов и замер, стоя спиной к Джону.

– Ты её любишь? – Слова Ричарда ножом пронзили тишину.

Джон грустно усмехнулся. Он не ожидал, что сыну хватит смелости или наглости задать этот вопрос. Ричард никогда не был наглецом. Что же…

– Ты вряд ли хочешь услышать это.

Ричард развернулся, на его лице появилась горькая усмешка, а в глазах зажглись гневные искры. Он крепко сжал руки в кулаки. Даст ли он разгореться им?

– Какой план?

Джон не смог сдержать улыбку – на другое он и не рассчитывал.

Глава 1. Призраки прошлого

Ричард полной грудью вдохнул прохладный воздух – в нём ещё ощущались морозные нотки. Раннее утро до рассвета дарило приятную свежесть, которая пропадала с приходом навязчивых весенних лучей. Весна вступала в свои права. Немудрено, на этой неделе отмечали нэйл… возжитие Предвечного, знаменующее его победу над Нечистым. Ричард усмехнулся – за четырнадцать лет он так и путался, называя паенский календарный праздник, а не регардийский церковный.

Он бросил быстрый взгляд на небо, отмечая, что день в Карнахене обещал быть ясным. Какая удача. Приятная погода была редкостью. Завсегдатаи трактиров считали, что это вина семейства Бишоп, правителей города, которые, по слухам, якшались с демонами и прочей нечистью. Они упорно верили, что Бишопы прокляты, и это проклятие отражалось на погоде. Этим суждениям было несколько сотен лет. Хоть Карнахеном Бишопы руководили не так давно, но древностью могли поспорить с Кроссами, правившими Паенией последнюю тысячу лет, пока не потерпели крах четырнадцать лет назад, и Берриганами, возглавлявшими орден Стражей всё это время, павшими вместе с ними. Ричард усмехнулся, воспоминания уводили его в область, которую он предпочитал обходить стороной. Ведь если ты не смотришь, то можешь поверить, что этого просто нет, а значит, оно не сможет причинить тебе боль.

Он поправил кроваво-красный плащ – знак рыцарей Алой Розы, обязательный предмет снаряжения, – раздуваемый порывами ветра, и пошёл по узким улочкам сонного города. Ричард ненавидел форму: если доспехи с выбитой розой на груди он ещё мог воспринимать всерьёз, то яркий плащ, привлекающий к себе внимание, – нет. Оруженосцам, ожидающим посвящение в рыцари, было проще – они не носили плащи и могли легко затеряться в серости города. Он несколько раз обсуждал форму со своим сенешалем, Кристианом Лоптом, главой ордена в Карнахене, но тот повторял всегда один заезженный, заученный ответ: «Капитан Алой Розы обязан быть на виду». Плащ же символизировал кровавую жертву Предвечного, которую его рыцари чтили денно и нощно. После таких разговоров Кристиан Лопт внимательно смотрел ему в глаза. Взгляд, полный боли, кричал: такой, как Ричард, должен быть на виду, чтобы ни рыцари, ни белые братья не могли усомниться в его преданности Предвечному. К убийце королевы, убийце отца и убийце ордена, которому служил с колыбели и клялся в верности, всегда было повышенное внимание. Взгляды алых и белых братьев, епископа Матиаса были обращены к нему. Все они только и ожидали, когда он оступится.