Во мгле противоречий

Для этого необходимы творческие, деловые дискуссии, развитие критики и самокритики в науке, богатство и разнообразие эксперимента и методов исследования. Необходимо ликвидировать попытки установления монополии на том или ином участке науки, ибо всякая монополия ведет к загниванию.

Задача состоит в том, чтобы двигать вперед теорию дарвинизма; отбрасывая устаревшие догмы, пронизывая всю науку марксистским диалектическим методом.

Задача состоит в том, чтобы бороться как против биологов, отрицающих и недооценивающих возможностей воздействия внешней среды на организм, преувеличивающей роль внутренних факторов, так и против теории, которая закрывает глаза на внутренние специфические закономерности развития организмов и тем самым обедняет, ограничивает наше знание биологических законов. Борясь против этих крайностей, можно и должно объединить всех биологов в общем труде на благо нашей страны.

Трофим Денисович сделал многое и мы ему скажем: Трофим Денисович, вы много еще и не сделали, больше того, вы закрыли глаза на целый ряд форм и методов преобразования природы. Мы скажем нашим биологам, которые воюют сейчас с Трофимом Денисовичем – смелее в практику, смелее в жизнь. На едином поле борьбы за лучшие урожаи, за лучшую плодовитость скота, за лучшие виды растительных и животных форм объединятся все наши биологи, и тогда в своих спорах они станут руководствоваться не групповыми дрязгами, а коренными интересами практики, интересами народа, и тогда необычайно расцветет наша советская биологическая наука".

Так завершилась эта многотрудная лекция. Надо сказать, о ее подготовке и характер знал мой прямой руководитель Д.Т.Шепилов.

КОНТРУДАР

Конечно, спустя сорок лет многие проблемы развития биологической науки выглядят иначе. В те давние годы еще не было понимания механизма передачи наследственности, не были открыты ни двойная спираль ДНК, ни значение рибонуклеиновых биополимеров. В зачаточном состоянии находилась химия и биохимия ферментов. Поэтому многие положения доклада ныне выглядят устаревшими и наивными. Но какие-то мысли и подходы, видимо, не утратили своего значения. Но последуем за событиями тех лет.

Как я сказал, вскоре после выступления текст моей лекции был затребован в секретариат Г.Маленкова. А в июне мне впервые пришлось присутствовать на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), где рассматривался вопрос о присуждении ежегодных сталинский премий. Докладчиком был Шепилов.

Все шло достаточно гладко, лишь в одном месте наступила заминка. Шепилов рассказывал о выдвинутой на премию работе Н.А.Вознесенского, посвященной военной экономике. Шепилов отметил, что в своей книге автор развивает науку о военной экономике СССР, созданную товарищем Сталиным. Реплика:

– Я такой науки не создавал.

Когда доклад подошел к концу, Сталин неожиданно встал и глухим голосом неожиданно сказал:

– Здесь один товарищ выступил с лекцией против Лысенко. Он от него не оставил камня на камне. ЦК не может согласиться с такой позицией. Это ошибочное выступление носит правый, примиренческий характер в пользу формальных генетиков.

Я попытался объясниться и сказал, что выдвинул лишь свою личную точку зрения в науке, но не позицию ЦК. Ответ:

– ЦК может иметь в вопросах науки свою позицию. Что будем делать? Какова позиция Управления пропаганды в этом деле?

Шепилов: Мы недоглядели, товарищ Сталин.

Сталин: Надо обменяться.

На этом заседание окончилось, и все разошлись. Наступили томительные недели неопределенности. Жизнь текла по обычному руслу, но чувствовалось, что нечто готовится. Наш сектор был полностью отключен от этой подготовки. Наконец однажды Шепилов, пригласив меня, дал совет: «Надо определить свое отношение к тому, что произошло на заседании ПБ». Вот тогда и родилось мое письмо Сталину.

Оно было рождено не только естественной силой авторитета вождя: если он говорит об ошибке, значит, видимо, она имела место. Но и это обстоятельство играло роль. Значит, чего-то я недодумал, не учел. Вспомнились и расистские выводы из генетики, вспомнились и добрые слова Вавилова в адрес Лысенко. Да, зарвался, надо отступать. Однако не бежать.

Вот почему в письме я повторил критические замечания в адрес Лысенко, вновь сказал о практических достижениях современных генетиков. И не уступил в самом главном: не согласился, что морганисты-менделисты люди купленные, не скатился к вульгарно-социологической точке зрения, будто имеются две биологии: буржуазная и социалистическая. Не уступил оценке генетиков, высказанной при беседе в Сочи. Это – факт.

Но было и замешательство, были ошибочные по своей природе уступки. Наступил внутренний кризис, отягощенный начавшейся охотой за «генетическими ведьмами». Практически я и наш сектор попали в изоляцию.