Во мгновение ока (СИ)

Он резко развернулся и ушел прочь, оставив Жади стоять посреди гостиной соляным столбом. Ни тот, ни другой не подозревали, что за их ссорой наблюдала пара ревнивых глаз, полных страха и недоумения. Рания не могла рассчитывать хотя бы на десятую долю той страсти, которую Саид проявлял к Жади — муж относился к ней более чем прохладно. Вежливая снисходительность — это все, чего удостаивалась молодая жена, и постепенно в ее душе просыпалась ненависть к Жади. Чем эта женщина покорила его? Словно злая колдунья, она опутала веревками его душу, сковала цепями его сердце, и не было видно буре ни конца ни края. В этот момент Рания отдала бы что угодно, чтобы вытеснить первую жену из сердца Саида. Знать бы только, к кому обращать свою молитву, чтобы возобладать той же властью над мужчинами, которую имеет эта темноглазая фурия по имени Жади.

========== Часть 18 ==========

Дверной звонок отвлек Мел от написания объемного конспекта по истории Бразилии. По правде говоря, от истории она и так была далека мыслями, витая в облаках в предвкушении очередного свидания с возлюбленным. Но кто же этот незваный гость? Мел никого не ждала…

За порогом стояла Маиза. Она машинально окинула взглядом пространство позади дочери, оценивая ее новое пристанище — сеньор Леонидас не поскупился на съемное жилье для внучки. Мел напряженно смотрела на мать, готовясь к очередной порции нравоучений и упреков, а значит, и к скандалу. Маиза взглянула на нее, слегка наклонив голову набок, и как бы ненавязчиво напомнила юной бунтарке о правилах хорошего тона:

— Ты позволишь мне войти?

— Д-да, да, конечно, — растерялась Мел и впустила мать.

— Неплохая квартира, — Маиза неспешным шагом вошла внутрь и остановилась посреди гостиной. — Обстановка не лишена вкуса, но здесь тесновато.

— Мне одной вполне хватает, — по-прежнему настороженно сказала Мел.

— Мел, я пришла поговорить с тобой.

— Я уже поняла это.

— Будь добра, не перебивай меня, — Маиза, не дожидаясь предложения присесть, опустилась на мягкий диван. — Послушай, дочка, я не хочу, чтобы мы были врагами. Вернее, не так: я не хочу, чтобы ты считала меня своим врагом.

— Я не считаю тебя своим врагом, этого достаточно? — сложив руки на груди, спросила Мел и села на противоположном конце дивана.

— Тогда почему ты здесь? Я почувствовала себя уязвленно, когда вы с сеньором Леонидасом договорились о твоем переезде, не поставив в известность меня, будто у нас дома война, а я в лагере противника.

— Мама, — тяжело вздохнула Мел, — у нас дома уже давно война. Разве ты не замечала?

— Еще как замечала, — усмехнулась Маиза. — Лучше спроси о том, кто эту войну развязал.

— Ты, конечно, опять во всем обвинишь папу.

— Не только его. Твоего деда, Далву… Ты даже не представляешь, какое давление они на меня оказывали.

— Так вот в чем дело! — догадалась Мел. — Ты злишься на меня за то, что я рискнула уйти из этого дома, а ты нет! Если тебе было так плохо, почему ты оставалась с папой, терпела дедушку и Далву?

— Да что ты понимаешь! — вспылила Маиза, разом растеряв все свое напускное спокойствие. — Не сравнивай, уйти из родительского дома и из дома мужа — это совершенно разные вещи! У меня на руках был маленький ребенок с психологическими проблемами, один твой воображаемый друг чего стоил! Как я могла лишить тебя полноценной семьи, лишить отца? Я боялась навредить тебе, Мел.

— Это отговорки, — покачала головой девушка. — Папа не перестал бы общаться со мной, если бы вы развелись.

— Ну да, — губы Маизы вновь скривились в горько-язвительной усмешке, — воскресный папа — просто чудный вариант! Зная Лукаса, я уверена, что он вообще забыл бы о твоем существовании.

— Я никого не просила жертвовать чем-либо. Ни тебя, ни папу. Думаешь, легко видеть ваши лица, на которых написано: «Мы загубили свои жизни ради тебя»? Зачем все это, мама?!

— Глядя на тебя сегодня, я и вправду думаю, что все зря, — с обидой проговорила женщина. — Ты не ценишь добра, которое я тебе сделала, ты вообще ничего не ценишь. Я для тебя не мать, а какая-то досадная помеха на пути к мнимому счастью!

— О каком добре ты говоришь? — перешла на повышенный тон Мел. — Я все детство провела за учебниками, за книжками, не поднимала головы, чтобы заработать все эти дурацкие медали, которыми вы потом похвалялись на своих приемах перед гостями!

— Эти обвинения не по адресу! — подняла указательный палец вверх Маиза. — Я всегда говорила тебе, что не нужно замыкаться от сверстников, что нужно быть более раскрепощенной и учиться подавать себя!

— Да-да-да! — чуть не плакала ее дочь. — По твоему образу и подобию! Почему ты никогда не спрашивала, что мне на самом деле интересно, чего я на самом деле хочу? Вы все мне что-то навязывали, постоянно. Дедушка — что надо хорошо учиться, быть умной и деловой, ты — что нужно красить губы и носить туфли на каблуке, а еще уметь кокетничать с подходящими мне по статусу парнями, Далва пыталась накормить до отвала, все время лезла с расспросами и давала ненужные советы, а папа… — Мел замялась.

— …А Лукасу просто-напросто было все равно, — закончила за нее Маиза.