Во мрачной тьме

Это уже практически в упор. С трех тысяч километров промахнуться не смог бы даже слепой. Но как бы мало ни было расстояние между кораблями, этого все равно не достаточно. Стрелять нужно было не просто вблизи, а буквально в упор, с одного-двух километров, а лучше – еще ближе. Раз «Таласа Прайм» не имела достаточно мощи, чтобы перегрузить пустотные щиты противника, значит сначала нужно миновать их.

- Машинариум, энергия накоплена?

- Милостью Омниссии она ваша, капитан.

- Канониры, статус цели?

- Цель захвачена и сопровождается, готовы открывать огонь.

- Приказ по всем отсекам: приготовиться к столкновению!

Капитан Венкмайер откинулся на спинку командного трона и позволил сознанию слиться с машинным духом корабля. По хребту фрегата прокатывалась дрожь нетерпения, но могучая машина не боялась и не бунтовала. Из всех паттернов имперских судов, «Мечи», да жалуй еще «Лунные», отличались верностью и чистотой. Они никогда не подводили свои экипажи, а если погибали – то с честью.

«Если мы погибнем, то погибнем героической смертью. Но мы не погибнем, нет. Это наши враги познают смерть и разгром».

Он ощутил действительность чувствами корабля. Холод космоса на металлическом корпусе, жар плазменного реактора в своем чреве, сдерживаемую до поры мощь лэнс-излучателя в носу. Он видел врага, чей силуэт рос с каждой секундой, и его собственный гнев и ненависть к еретикам становилась яростью машинного духа.

Две тысячи километров.

Фрегат слышал, как собравшиеся в Машинариуме механикусы распевают бинарные гимны во славу Омниссии и воскуривают священный фимиам, что наполнял его огромное тело бодростью, а мысли – резвостью. Он не знал имени Мегане Ристис, он вообще не мыслил такими категориями и не думал различать крохотных живых существ, копошащихся внутри него – но она была там, и вкладывала толику своих сил в усердный молебен.

Дистанция продолжала сокращаться, и в какой-то момент произошло неизбежное – вражеский крейсер заметил присутствие «Таласы Прайм» и начал маневр. Мысленным приказом капитан отключил бесполезные теперь маскирующие щиты «Корвус» и нажатием кнопки отдал приказ на активацию голополя. Хотя оно работало далеко не так хорошо, как на эльдарских кораблях, но все же был хороший шанс, что ответный выстрел «Мучительного стона» пройдет мимо.

В мозгу Венкмайера проносились бесчисленные потоки данных. Скорости линейные и угловые, гравитационные градиенты, плотность атмосферы и магнитного поля, типовые спецификации Адептус Механикус, хранящие тактико-технические характеристики ударных крейсеров Астартес, от скорости вращения макробатареи до схемы расположения отсеков. Один выстрел, отделяющий триумф от бесславной гибели. Всего один…

Тысяча километров.

«Таласа Прайм» отключила свои щиты кроме фронтального. Вся энергия, которую только можно было выжать из реактора, шла на двигатели, для развития максимально возможной скорости. Громада «Мучительного стона» заслонила собой весь обзор, и было видно, что башенная макротурель крейсера уже успела навестись.

Венкмайер успел прошептать молитву Императору, а потом враг выстрелил. Огромные плазменные сгустки, разогнанные в стволах спаренного орудия до сумасшедших скоростей, прочертили пространство и исчезли во вспышке пустотного щита. Фрегат застонал, удар такой мощи выдержать было непросто, но пока еще он держался… и второго залпа быть просто не должно. Перезарядка займет не меньше тридцати секунд – более чем достаточно, чтобы провести контратаку.

Несмотря на ускорение крейсера, корабли все еще продолжали сближаться со скоростью нескольких километров в секунду, и ни один живой канонир не смог бы сделать выстрел за отведенные миллисекунды. Слишком рано – и луч лэнса уйдет в пустотный щит врага. Слишком поздно – и просто пройдет мимо. Такой выстрел был по силам только самому машинному духу, и капитан всеми силами взывал к его воинственности.

Сто километров.

Пятьдесят.

Десять.

Между ударами сердца повисла мучительная пауза.

Капитан стиснул до треска зубы и точно знал, что тоже самое проделал каждый человек на борту, от офицеров на мостике до матросов в машинных отсеках.

Дистанция один километр.

«Огонь», - мысленно приказал Оркад Венкмайер.

Вырвавшийся из носового орудия мощный луч впился в двигатели крейсера. А еще через долю секунды весь корпус фрегата сотряс страшный удар.

Имперские суда строились с огромным запасом прочности. Их адамантиевые каркасы выдерживали колоссальные нагрузки, и порой могли служить тысячелетиями, разрушаемые до самого остова и восстанавливаемые до первоначального облика. И бронированные носы у них были отнюдь не для красоты. Вот только мало кому пришло бы в голову таранить фрегатом крейсер.