Во мрачной тьме

- Меня забавляет ваш лексикон. «Слуги», «инструменты». Я человек, прежде всего, как и вы. Меня не волнует размер вашего состояния, с моей точки зрения вы просто бессердечный жестокий мудак, который ради удовлетворения своего праздного любопытства отправил меня в фазовую камеру. Засуньте все эти назначения и должности себе в зад, - Вертер в гневе вскочил на ноги и перегнулся через стол, наклонившись к самому лицу Шаттлворта. – Все, чего я хочу, это…

Он осекся, когда заметил упавшие на столешницу красные капли. Внезапная догадка пронзила его мозг, и он дотронулся до своей шеи. На бионических пальцах осталась кровь. В горле начала набухать боль, и воздух принялся неприятно холодить широкую рваную рану. Вертер отступил, шокированный осознанием действительности, в его памяти начали проступать последние воспоминания. Бой. Ранение. Смерть?

- Характеристика не врала, вы действительно редкая брюзга, - безмятежно отозвался учредитель. – Кажется, вы наконец-то начали понимать, что происходит.

- Это все нереально, - Вертер огляделся и подошел к окну, за которым сейчас возник вид на город из стекла и света, сменивший картину дикого мира, не тронутого рукой человека. – Это видение.

- Это интерпретация вашим разумом того, что я пытаюсь до вас донести. Весьма вольная интерпретация, должен заметить. Но в силу некоторых обстоятельств, я не могу поговорить с вами с глазу на глаз.

Вертер повернулся к Ричарду Шаттлворту – а точнее к тому, кто скрывался под этой непритязательной личиной.

- А если я откажусь?

- Ничего страшного не случится, - «Шаттлворт» невинно развел руками. – Вы просто умрете.

- И это вы называете «ничего страшного»?

- Я не самый старый человек на свете, но кое-что пожить успел. И поверьте моему опыту, мистер Вертер, есть вещи гораздострашнее смерти.

Киборг снова хмуро посмотрел в окно. Пейзаж снова сменился, превратившись в древние руины некогда величественного и прекрасного города, в которых копошились варвары, почти утратившие человеческий облик. Они искали и уничтожали все образцы сохранившихся устройств, настолько их пугала древняя техномагия. После чего вздохнул и сел обратно за стол.

- Чего и следовало ожидать. Люди живут так мало, но при этом так отчаянно цепляются за жизнь… даже если их от нее тошнит, - «Шаттлворт» вздохнул и нажал кнопку секретера. – Аливия, два кофе, пожалуйста. И так, теперь обсудим детали контракта…

- Обождите. Есть моменты, которые я хочу прояснить. В первую очередь это касается тех кошмарных видений…

- А, вот что вас беспокоит. Это очень просто по своей сути, но крайне сложно объяснить. При работе над проектом «Примарх» я использовал не только свой генный материал, но и части собственной души. Большинство образцов получились несколько… ммм… однобокими. В том плане, что какая-то черта характера в них доминировала над прочими. Но три получились особенно удачными, Седьмой, Девятый и Тринадцатый. И так получилось, мистер Вертер, что вы с Девятым имеете некоторое… назовем это родством.

- Простите, что? Нет, я конечно допускаю возможность, что у меня есть далекие потомки в этой эпохе…

- Не в этом смысле. В духовном.

- Откуда взяться духовному родству с существом, которое родилось, жило и умерло, пока я бултыхался в варпе?

- А вас никогда не удивляло, почему вы вообще выжили там, а не были немедленно растерзаны Нерожденными?

- Псайкер, что обследовал меня, пришел к заключению, что всему виной ваше, кхм, благословение. Связывание Души, кажется, это так называется.

- Связывание Души, как же. Никакое благословение не могло бы уберечь смертного, нырнувшего в Океан Душ.

- Тогда в чем причина?

- Вы поверите, если я скажу, что в последний миг пожалел вас, и поделился с вами частицей своей души? Мизерной, которую способен выдержать обычный человек, но достаточной, чтобы экранировать его от варпа?

- Верю в действие, но не в мотив. Пока у меня не складывается впечатления, что вы даже при жизни были способны на эмпатию. Скорее, у вас уже тогда был план, суть которого я не улавливаю, и которым вы делиться со мной не хотите.

- Воля ваша. Меня мало интересует ваше отношение ко мне, пока вы делаете то, что мне нужно. Еще вопросы?

- Обойдусь. Вы и так вот-вот здорово испортите мне настроение, так что поберегу пока нервы.

«Шаттлворт» вдруг расхохотался.

- Я положительно доволен беседой с вами. Последним, кто смел без приукрашиваний и лести говорить мне в лицо свои мысли, был юный Малкадор.

Дверь кабинета открылась и вошла секретарша с подносом, на котором стояли две чашки кофе, сахарница и сливочник. Ее лицо Вертеру оказалось знакомо – она была с «Шаттлвортом» в тот злополучный день. Он без смущения бросил в свою чашку два кусочка рафинада и долил сливок до приятного светлого цвета. Его собеседник добавки проигнорировал, а вместо этого достал из ящика стола сигару, экономным движением срезал ее кончик и пододвинул к себе массивную малахитовую пепельницу.