Во мраке Готэма (ЛП)

— Рад тебя видеть, Никки, — тепло поприветствовал я. Внешне это был полный грубоватый мужчина, но внутри него билось доброе сердце. Ник всегда помогал своим друзьям, а мне посчастливилось попасть в этот список. Я знаю его столько, сколько себя помню.

Хоть Скарпетта и посещал те же игорные клубы, что и мой отец, у него были два ценных качества, которых так не доставало моему родителю: таланта в игре и чувства меры. Ник бесчисленное количество раз приходил к нам домой с отцом после ночи за покерным столом и вкладывал в руку матери конверт.

Он отмахивался от её благодарностей и всегда резко бурчал:

— Мужчина с маленькими детьми не должен ставить на пару тузов сумму за двухнедельную аренду.

Но я ни на минуту не забывал и о другой стороне Ника — обычно с ней встречались те, кто переходил ему дорогу — Ник был опасен и беспощаден.

— Я здесь по делу, — ответил я, — но не по делу департамента. Я больше не работаю в прежнем участке. Теперь расследую убийство, случившееся в городке к северу от Нью-Йорка. Это Алистер Синклер, он помогает мне в расследовании, — я кивнул на Алистера, и Ник буркнул что-то в знак приветствия.

— Эй, Мо! — позвал Ник стоявшего у бара с выпивкой мужчину, — подмени меня и закончи игру, ладно?

— Конечно, Ник, — ответил мужчина и сел на освободившееся место у стола.

Ник повёл нас в кабинет, где мы могли поговорить без лишних ушей.

— Что хочешь знать? — спросил Ник, втискивая своё грузное тело в широкое кресло и протягивая нам коробку с сигарами. Мы отказались и устроились в двух креслах напротив него.

Алистер вытащил фотографию Майкла Фромли.

— Мы хотим знать, — начал Алистер, — видели ли вы когда-нибудь этого человека?

Никки взял фотографию и поднёс к свету, поворачивая то одной стороной, то другой, и внимательно изучая.

— Как его зовут?

— Майкл Фромли, — ответил я.

— Я видел его тут, — сказал Никки. — Он играл в задних комнатах, но недолго. Может, месяцев шесть или десять назад. Не мог сдержаться и не напиться, а потом устраивал проблемы — обвинил одного из моих парней за столом в подтасовке. После этого я больше никогда не пускал его в игру. И другим отсоветовал.

Это значило, что Никки включил Майкла Фромли в «чёрный список» среди всех так называемых игровых притонов в Бауэри. Я уверенно мог заявить, что многие люди, которым начинало фартить в картах, готовы были продать свою душу дьяволу за игру. Но хоть Нью-Йорк и заполонили подобные заведения, где покер, стос и фараон³⁹ были привычным делом, но в барах за пределами Бауэри игра стоила гораздо бóльших денег.

Никки в последний раз затянулся сигарой и затушил её в пепельнице.

— Но пару раз я видел, как он после этого заходил в бар. Обычно с дамой, мнящей себя актрисой. А зачем он вам?

— Он главный подозреваемый в деле об убийстве, — ответил я. — Мы пытаемся найти его для допроса, но это оказалось непросто — он исчез около двух-трёх недель назад. Как думаешь, кто-нибудь из твоих мог его видеть?

Никки поднялся и направился к двери. Его тяжёлые шаги заставляли громко скрипеть дощатый пол.

— Эй, кто-нибудь, скажите Иззи, что он мне здесь нужен! — пророкотал он с порога.

Никто никогда не заставлял Никки ждать, поэтому не успел он сесть обратно в кресло, как к нам присоединился грузный мужчина средних лет с глазами навыкате и отвисшими щеками. По висящему на поясе белому полотенцу я догадался, что это один из барменов клуба «Фортуна».

— Чем могу помочь, босс? — спросил он, и в его мягком баритоне звучал уникальный акцент коренного жителя Нью-Йорка.

— Ты раньше видел здесь этого парнишку? — Никки протянул фотографии Фромли своему бармену. — Им интересуется мой друг.

Это было скрытое позволение говорить правду. Иначе, я не сомневаюсь, Иззи вернул бы нам снимок с непроницаемым выражением лица и сказал бы, что этот человек ему абсолютно не знаком.

Иззи целую минуту смотрел на фотографию, прежде чем отдать её обратно.

— Да, он был здесь недели две назад. Это был вечер субботы. Пришёл с одной из тех актрисулек. Знаете, кажется, это была Клара Мерфи.

Никки усмехнулся:

— Ничего себе.

— Она здесь часто показывается? — спросил я.

— Ага, — кивнул Иззи, — представляет себя певицей на Бродвее, но скорей всего зарабатывает на жильё, устраивая частные шоу.

Этим эвфемизмом Иззи давал понять, что Клара Мерфи была скорее проституткой, чем актрисой; хотя я знал, что, по мнению многих, эти профессии ничем не отличались между собой.

— Кто-нибудь из них с вами разговаривал? — спросил я.

В таком местечке, как этот бар, бармен, подобный Иззи, всегда становится закадычным другом, особенно для завсегдатаев.

Иззи переместил вес тела с одной ноги на другую и медленно ответил:

— Ну, я разговаривал с Кларой, когда парень на минутку её оставил. Она спросила у меня, правдивы ли слухи, ходящие вокруг этого типа.

— Слухи? — дёрнул я головой.

Конечно, я слышал много нелицеприятных слухов о Майкле Фромли, но точно не был уверен, о каких именно слухах говорит Иззи. И, судя по выражению лица Алистера, он тоже этого не понимал.