Во мраке Готэма

Я провалялся двое суток в госпитале, а, когда вышел, забрал из огромного импровизированного морга её тело.

Соседи из лучших побуждений решили в общих чертах рассказать мне о последних минутах жизни Ханны и уверили, что у неё не было никаких шансов.

Но я знал, что они не правы. Меня всегда будет преследовать одна и та же картинка в голове: девушка в красном платье. Девушка, которая могла быть, а могла и не быть Ханной. Девушка, до которой я пытался добраться, но не успел.

— Я был там, но опоздал, — мрачно признался я Изабелле и рассказал всё.

Она наклонилась вперёд и открыла рот, чтобы что-то сказать, но я её прервал:

— Не говорите этого, — я быстро сжал её ладонь. — Я понимаю.

И я так же быстро отпустил её руку.

Я не был готов услышать чуть не произнесённые ею слова. Пока ещё нет. Не от неё.

— Ваш муж тоже умер, — это было утверждение, а не вопрос.

— Два года назад, — кивнула Изабелла. — Он был археологом и входил в состав команды, работавшей в Греции. Они сделали важное, но довольно противоречивое открытие, касающееся очень ценных артефактов. А потом из-за этих артефактов убили Тедди и его напарника.

Её лицо замкнулось, и я решил сменить тему. Том говорил, что смерть Тедди окружали необычные обстоятельства. И я пока не хотел в них вникать.

— Вот чего я не могу понять: почему вы так интересуетесь работой Алистера? — спросил я. — В последние два года вы сосредоточились на помощи не самому морально чистому человеку.

Изабелла посмотрела мне прямо в глаза.

— Я считаю, что зло не так пугает, когда его понимаешь. Я никогда не разделяла оптимизм Алистера по поводу реабилитации людей вроде Фромли. Но после того, как я узнала о нём больше, узнала, почему он так ведёт себя и так думает, я перестала бояться его и таких, как он. Включая напавших на Тедди людей, — добавила она.

Изабелла в этом была очень похожа на Алистера: её желание разобраться в мышлении преступника тоже было своеобразным способом, как справиться с горем после жестокой гибели Теодора Синклера.

— А вы сами? — поинтересовалась Изабелла. — Ваша работа состоит в том, чтобы находить и арестовывать преступников.

— Ну, я это делаю не из-за того, что хочу понять мысли убийц, — задумчиво произнёс я. — Но я умею понимать жертв. После происшествия никто не присмотрит за ними…

— …Никто, кроме таких людей, как вы, — мягко закончила мою мысль Изабелла. — Вы хороший человек, Саймон.

Мы продолжили болтать, стараясь не касаться тяжёлых тем, и мне даже удалось насладиться этим вечером и забыть о разочаровании, преследующем меня с начала этого дела.

Но после того, как я проследил, чтобы Изабелла безопасно поднялась на крыльцо своего дома, и сел на поезд в Добсон, меня снова накрыла мрачная пелена.

Я стал думать о том, что, несмотря на все наши усилия в раскрытии этого убийства, у нас может ничего не получиться.

Это дело может так и остаться нераскрытым. Это было бы моим личным провалом, но кроме всего прочего я не мог вынести мысли о том, что жизнь Сары Уингейт оборвалась так рано. Как и жизнь Ханны.

Эти две девушки и обстоятельства их преждевременных смертей преследовали меня во снах всю ночь, не давая покоя. Кто-то мог бы сказать, что всё дело в кофе. Но я знал точно: это не так.

Глава 25

Понедельник, 13 ноября 1905 года.

Я читал «Таймс», пока поезд нёс меня обратно в город этим утром понедельника на встречу со Стеллой Гибсон в Центральном парке.

Заголовки газеты пестрели информацией о провале на выборах мэра в этот вторник. В статьях говорилось о том, что Херст передал вопрос о победе мэра МакКеллана в Верховный Суд города Нью-Йорк, но редакция «Таймс» сходилась во мнении, что шансы у него невелики.

Остальные новости тоже были мрачными: на фондовых рынках царила сумятица из-за тревоги по поводу беспорядков в Санкт-Петербурге и Одессе; а известнейший баритон «Оперы Метрополитен», Эмиль Гредер, совершил попытку суицида из-за долга перед ростовщиками.

Последнее сообщение вернуло меня мыслями к вчерашнему открытию Изабеллы.

Некто настолько хорошо был осведомлён о привычках Алистера, что не сомневался: пожертвования Алистера были настолько велики, что он не заметит снимаемой суммы.

И ещё вор обладал достаточной информацией о выделении средств деканатом, чтобы отправить запрос и забрать деньги, не вызывая подозрений.

Но он допустил ошибку, считая, что суммы денег, выдаваемые деканатом — это пустые чеки, которые нигде не документируются. Никто из наших текущих подозреваемых не подходил под этот профиль. По крайней мере, пока мы не получим от Стеллы новую информацию.

Я вышел из здания Центрального вокзала и направился к парку. Морозный воздух заставил меня ускорить шаг, и я оказался у фонтана раньше остальных.

Хоть парк и был далеко расположен от места, где я жил, я часто сюда приходил. Особенно в первое время после смерти Ханны.

Это место в целом и Ангел Вод[60], возвышающийся над фонтаном, в частности всегда поражали меня своим спокойным величием.