Во мраке сверкающих звезд

Двое в комнате с освещенным окном явно прощались. Светлана протянула Максиму руку, тот ее церемонно пожал. Вадим поднялся и неторопливо пошел к дому. В его кармане зазвонил телефон, он ответил:

– Найдете террасу? Я вас там встречу.

Он поднялся первым, достал из бара бутылку виски, бокалы, встретил Максима, предложил ему присесть. Тот выбрал кресло-качалку.

– Всех консультирую, отгадки ищу, – начал Максим непринужденно, – и постоянно забываю узнать, о чем говорит сохраненная с детства страсть к качелям. У меня они в квартире стоят! Я на них НЕ думаю! Понимаете, как это здорово?

– Да. И даже отвечу на вопрос, который вам, как известному психологу, кажется таким сложным. Вы на своих качелях улетаете от бед людей, которых консультируете. Ничего личного. Просто бизнес. Или любимая работа. Как вам больше нравится. Это мой ответ на то, что мы, бизнесмены, такие бездушные. И что я могу отвезти некачественную девушку туда, где подобрал.

– И злопамятные, – радостно улыбнулся Максим. – Но получилось неплохо. Когда ваш бизнес накроется, возьму в помощники. Бед нам хватит на двоих.

– Великодушно, – кивнул Вадим и протянул Максиму бокал. – Можете выпить сколько хотите, вас отвезет домой мой охранник.

– Выпью, – согласился Максим. – И с удовольствием посплю в машине. Только говорить вам я здесь ничего не буду. Видеокамера. Вы здесь Светлану записывали. А мне не нужно, чтобы вы ей или другому консультанту показывали запись нашего разговора.

– А зачем мне это нужно? – удивился Вадим.

– Ни за чем! Просто вы мастер интриг. А я мастер по их предупреждению. Так что давайте выпьем, поговорим о погоде и пробках в Москве, а по делу лучше на улице, ок?

– Конечно, – рассмеялся Вадим. – Просто здесь удобнее писать на бумажке сумму за визит.

– Все нормально. Я ее нарисую вам на телефон.

Они тепло поболтали о пустяках, потом вышли во двор.

– Я мог бы отвести вас на качели, – предложил Вадим, – но вы же на них не думаете…

– Отведите, – деловито сказал Максим. – Мне думать сейчас и не требуется. Просто излагаю ситуацию, думать придется вам. И потом, я не отключаюсь автоматически, это было небольшое преувеличение.

Они пришли на площадку у бассейна. Максим сел на массивные качели в виде диванчика, обитого мягкой кожей, Вадим опустился в шезлонг и достал трубку. Какое-то время оба молчали. Вадим не хотел задавать вопросы, чтобы не проявить последовательность своих интересов. Максим начал первым:

– Если речь о том, чтобы на лице гарантированно не осталось никаких рубцов, то нужно обращаться к хорошему пластическому хирургу. Операции не требуются, да и поздно, но есть методики по разглаживанию таких вещей… В противном случае это будет заметно даже под косметикой, выделяться по цвету. Лучше, конечно, за рубежом. Не только надежнее, но и дешевле. Хотя, конечно, я не совсем себе представляю, в каком случае вам это может прийти в голову. Посторонняя девушка. Ну, этот вопрос я прояснил. Пока она мажется правильными мазями и даже сейчас выглядит… Ну, красивая девчонка, что тут скажешь. С худобой нужно бороться срочно, это при ее эмоциональном состоянии опасно. Могу прислать диету для нормального откармливания. Именно откармливания, как дистрофического ребенка. По коже, белкам глаз, слизистым мне показалось, что серьезных органических поражений внутренних органов нет. По тому, что она говорила о своих ощущениях, на гастрит не похоже. С печенью вроде нормально. Конечно, минимальное хотя бы обследование в клинике нужно. Анализы, гинеколог. Два зуба справа сколоты. По всему, как я и думал, чем-то вроде кастета.

– Вы можете порекомендовать клинику?

– Конечно, могу. Но… Вы понимаете, она должна будет назвать того, кто это сделал. Написать заявление. Это опасный человек. И для нее, и для других.

– Она может не знать, кто это…

– Мне так не показалось. Но мне она не захотела назвать.

– Почему? Это нормально?

– По-моему, да. Боится. Она всего боится. Показаться близким, назвать садиста-насильника, остаться обезображенной, стать опять красивой… Но больше всего она, похоже, боится наших деликатных органов правопорядка и своих близких. Не хочет, чтобы кто-то узнал о том, что с ней случилось, не хочет, чтобы ее видели в таком состоянии.

– Она сумасшедшая?

– Совершенно нормальная. Если бы я был девушкой и подвергся таким испытаниям, то боялся бы ровно того же.

– Так. Еще вопрос. Подумал об этом только сегодня. В подобные ситуации часто попадают проститутки. Их снимают бандиты, с ними разбираются сутенеры, конкурентки могут кого-то нанять, чтобы изуродовать… Дело ведь, похоже, именно в этом? Ее хотели именно изуродовать.

– Это разумная версия, но мимо. Она сказала, что была девушкой. Что у нее был жених.

– Вы действительно специалист. К чему она это сказала?

– К тому, что она больше всего боится встречи именно с ним. Как я понял, она ему отказывала в близости до свадьбы.

– Какое-то инфантильное поведение. Ей не двенадцать лет…