Во славу человечности! (СИ)

И пока Аня замешкалась, провожая взглядом руку, он сам наклонился и поцеловал её.

— Скажи, радость моя, можно ли доверять твоему лекарю?

— Ранее у меня не было повода сомневаться в нём, — подумав, ответила Аня, — но расскажи мне, зачем он приходил?

Гор протянул ей мешочек, и она пощупала, понюхала травяные шарики.

— Что это?

— Это для меня, чтобы моё семя не дало жизнь.

— Ты не хочешь детей?

— Пушистик, я хочу, но старик предостерегает. Говорит, что надо повременить.

— Да? Он немного шаманит и, наверное, надо прислушаться. А как действуют эти шарики? Надолго их хватает, и нет ли вреда от них тебе?

— Один шарик действует сутки. А насчёт вреда — не знаю, в травах я не силен.

— Пусть проверит лекарь-оборотень. Помнишь, он приходил ко мне. На мой взгляд, лишним не будет. Дудич, может, зла не желает, но всё же он человеческий лекарь, а не ваш.

— Тебя не настораживает, что он против беременности?

Аня прижалась к Гору и некоторое время стояла так, обдумывая свои слова.

— Меня настораживает то, что грядёт.

— Что грядёт, Аня?

Она прижала руки к груди и, ощущая себя старой кликушей, убеждённо заговорила:

— Чую, всю душу выворачивает предчувствие, и именно оно толкает меня к действию. Во мне без конца звучит «надо торопиться, надо спешить, если не успею, то случится беда».

— Я не понимаю.

— А ничего конкретного нет, чтобы можно было всё понять. Мы собираемся ехать по землям, и я чую, что эту поездку нельзя откладывать. Не только осознаю разумом, что это правильно и нужно, но ещё что-то меня гонит и подталкивает. Я разрабатывала плавное вмешательство в структуру твоей стаи, но пришлось всё бросить именно из-за этого чувства. Каждый удар сердца мне говорит: нет времени!

— Я помню, ты произносила эти слова. Но вдруг тебя кто-то намеренно сводит с ума?

— Ох, я думала об этом и как-то попросила пошаманить Дудича. Он пришёл сюда в трансе и развеял мои сомнения.

— Мне не по нраву, что кто-то влияет на тебя, но я сам решил, что надо ехать и зная, что кто-то воздействует на тебя, я тем более не оставлю тебя здесь одну.

— Гор, это не влияние, во всяком случае, не какое-то злое влияние, это… не знаю, как сказать, предупреждение, как будто есть шанс избежать беды при помощи этого чувства.

— Выступление на совете навеяно этим чутьём? — строго спросил он, а у Ани всё заледенело внутри от того, в каком виде она сейчас предстаёт перед мужем.

— Да.

— Теперь мы разгребаем последствия, — констатировал он.

— В общем, да, но… — внутри всё перекручивалось, надо бы объяснить…

Гор встряхнул мешочком:

— На вид здесь около сотни шариков, как раз до весны хватит. Значит, недолго ждать. Разберёмся.

— Да. Чего уж теперь, дело сделано, — поддакнула Аня, радуясь, что сложная тема оставлена в покое.

Тут ведь только начни ковыряться — и сразу станет страшно жить. Кто влияет, зачем, как долго и почему на неё? Не стоит пытаться объяснять необъяснимое. Однажды она поняла, что этот мир остро нуждается в гармонии и нечто похожее помогает ей вновь, чуть подсказывая, но не лишая свободы воли. Это её выбор — прислушиваться, а не чей-то, но сложно что-то доказать в столь тонких сферах.

— Я отыскала тебя, чтобы узнать, пообедал ли ты?

— Нет, не было времени.

— Тогда пойдём, я тебя покормлю.

— Ты готовила?

— Нет, но я сама налью тебе из кастрюльки вкусненький супчик.

Аня ставила на стол подаваемые ей тарелки, сама открыла крышку супницы и с деловым видом налила в тарелку супа. Все её движения были наполнены неким смыслом, и Гор не осмелился насмешничать. Потом она уселась рядом с ним, поставила локти на стол, на сложенные в замок руки опустила подбородок и с любовью уставилась на голодного мужчину, походя на женщину, дождавшуюся мужа из долгого и опасного путешествия.

Вообще-то Аня умела готовить. Мама учила её и сестру, но пока эти навыки не пригодились. Сейчас бы она хотела для Гора приготовить сама, но это невозможно.

Она сидела рядом с блаженным видом, провожая каждую ложку взглядом, но муж съел всё в считанные мгновения, и она налила ему ещё супа. В столовой тишина, они вдвоём, так по-домашнему! Аня вздохнула, подложила кусок хлеба и ещё добавила поварёшечку. Второе не несли, а кормить Гора было приятно.

— Госпожа, спуститесь вниз, там повозки прикатили и мастерам ваш совет потребен, как лучше для вас переделку устроить.

Аня с тоской посмотрела на Гора. Такой момент испортили, но лейнам ещё всю ночь работать, так что задерживать их не стоит.

— Пойду, схожу, — с сожалением произнесла она.

Как только Аня вышла, так Гор с неприязнью посмотрел на тарелку и, отодвинув её пальцем, будто какую-то букашку, рявкнул:

— Мне мяса кто-нибудь принесёт?!

Через минуту ему на стол подали второе. Разделавшись с половиной порцией, он выдохнул и улыбнулся, посмотрев на место, где сидела Аня. Ему понравилось, как она смотрела на него и как ухаживала за ним. Вот бы в походе всё повторилось, но с ними едет Клетч, и он же будет сидеть рядом за столом и совершенно невозможно, чтобы его жена умилялась чавканью беты! Нет, такие щемящие душу моменты он сохранит только для себя.