Во славу Отечества!

Убедившись в снижении плотности британских войск на позициях под Аррасом, германский ум применил тактику русского генерала Брусилова, с блеском опробованную в 1916 году. Людендорф отказался от обычной многочасовой артподготовки и атаковал англичан неожиданно и дерзко, поддержав наступающую пехоту только вынесенным вперед огненным валом полевой артиллерии, которая смогла уничтожить проволочные заграждения на пути бегущих солдат.

Не имевшие численного превосходства над врагом, германские солдаты захватили своего противника врасплох и смогли уже в первый день прорвать обе линии обороны британцев. Аррас пал вечером 27 апреля и ничто уже не могло противостоять немецким дивизиям на их пути к Булону.

Когда англичане в очередной раз сотворили чудо, остановив немцев с помощью своих траншей и окопов, а так же полным пренебрежением к смерти, вся территория оставшаяся под их контролем представляла собой узкую полоску вдоль берега шириной от пяти до семи километров, свободно простреливаемую артиллерией противника. В руках Хейга оставалась Булонь и кварталы Кале, но всем уже стало ясно, что новое немецкое наступление на британцев будет последним.

Вечером 29 апреля, сидя на простом табурете при свете мощной керосинной лампы в наспех вырытом полевом блиндаже, Людендорф оценивал сложившееся положение.

Настойчивые требования кайзера и Гинденбурга о завершении операции «Георг» триумфальным сбросом англичан в море, совершенно не интересовали генерала. В отличие от обитателей Шарлотенбурга, он прекрасно осознавал, что прижатые им к морю люди — это не напуганная мощью и силой германского оружия толпа людей, а смертники, идущие до конца, которые в своей последней схватке значительно увеличат численность немецких потерь.

Генерал ещё раз пробежал глазами сводку оперативного отдела его штаба о численности раненых и погибших с начала наступления на Кале. Общее число покинувших ряды рейхсвера составило более ста двадцати тысяч человек, найти замену которым в ближайшее время было невозможно. Германия полностью выскребла все свои людские ресурсы и играла на грани допустимого.

Людендорф представил себе, как яростно будут сопротивляться англичане, на помощь которым обязательно придет весь грозный флот Его Королевского Величества, отбиться от которого торпедоносцами и артиллерийскими батареями не представлялось возможным. Лучший ум Германии с содроганием передернул плечами от открывшейся его взору воображаемой перспективы.

Нет, германских солдат надо, по возможности, беречь, их не столько много, как русских, активность последних на турецком фронте вызывала сильную обеспокоенность у генерала. Он физически ощущал, как накаляется обстановка на южном направлении, и не сомневался в предстоящем наступлении русских войск. Туда бы следовало послать германские части, как это было при обороне Дарданелл три года назад, но сейчас он не мог позволить себе такую роскошь. Сегодня всё поставлено на кон ради наступления на Францию, продолжать которое Людендорф был намерен в самое ближайшее время.

Отвлёкшись от раздумий и в который раз оглядев карту, лежащую на походном столе, генерал вызвал к себе адъютанта и приказал передать по телеграфу в Ставку о прекращении наступления на Кале и Булонь, ввиду полной невозможности неприятеля принимать военные транспорты с берегов Альбиона. Ближайшим французским портом, который мог бы принять суда союзников, был Гавр, подступы к которому немцы давно охраняли с помощью подводных лодок и регулярной постановкой минных полей.

Покидая поле боя, Людендорф приказал Брухмюллеру непременно стереть с лица земли уцелевшие кварталы Кале посредствам тяжелой артиллерии, которую он оставил генералу ровно на три дня. Приказ командующего был выполнен полностью и даже раньше установленного им срока. Немецкие снаряды полностью уничтожили Кале 30 апреля, и когда на помощь осажденным прибыли линкоры адмирала Джеллико, всё было кончено. Город прекратил своё существование, превратившись в груду битого кирпича посреди которого возвышались либо остовы печных труб, либо обгоревшие стволы деревьев.

Англичане постреляли по германским позициям для приличия, а затем ушли в море, где при переходе в Ярлмут линкор «Кинг Джордж» подорвался на мине и с большим трудом был доставлен в порт.

Кайзер мелко наказал германского военного гения за то, что он проигнорировал его призыв сбросить Хейга в море, и, в отместку за это, Гогенцоллерн при раздаче наград за весеннее наступление обошел его Большим орденом Железного креста, вручив Людендорфу только маршальский жезл, уравняв его, таким образом, с Гинденбургом.

Узнав об этом от Гинденбурга, новоиспеченный фельдмаршал только иронично хмыкнул в телефонную трубку, решив не доставлять престарелому главнокомандующему кайзера возможности порадоваться этой мелкой мести. У него всё ещё было впереди, и он твердо верил, что заветный орден будет непременно ему вручён.