Во сне и наяву

— Сама, сама.

— Дева моя, если тебя кто обижает, ты приди ко мне и сразу скажи, слышишь? — назидательно говорит отец, ещё и палец свой указательный ей показывает.

И вот что она должна ему сказать? Что во сне она проснулась в могиле, где её ели чёрные жуки, что её чуть не схватила летающая медуза, что сумасшедшая Аглая порезала её ногтем?

Светлана молчит, а приставучий поп, кажется, начинает что-то думать себе и снова спрашивает:

— Точно тебя никто не обижает?

— Точно, точно, — пытается закончить разговор девочка.

— Хорошо, но имей в виду, если кто-то… кто угодно, обидит, сразу беги ко мне, и всё мы уладим, со всяким обидчиком разберёмся. Или даже просто нужно будет поговорить, приходи, о чём угодно поговорим, хоть о матушке твоей, хоть о горе твоём великом, а хоть о мальчишках. Или о тех, кто тебя в школе притесняет. Если есть такие, то на них управу найдём.

«В школе меня не замечают, я там пустое место. И что, вы это тоже уладите? Все со мной общаться начнут и перестанут прикалываться над моими рваными кроссовками?».

Но спорить с попом она не хочет, как и объяснять ему что-либо, девочка просто кивает и говорит:

— Хорошо, отец Серафим, я сразу вам скажу, если кто меня обидит.

Он кивнул и пошёл в ванную мыть руки, это Свете нравилось. Она подала ему полотенце. А священник продолжал:

— Вот, пришёл к вам, думал, твой батька пусть поспит, я его утром видел, когда он со смены усталый шёл, а тут ты. Значит, отец спит. Но я всё равно могу с матушкой твоей посидеть, на три часа получил благословение от настоятеля, а ты, хочешь, в школу сбегай.

Светлана обрадовалась, отец Серафим не раз уже с мамой сидел, приборы понимал, инструкцию от отца выслушивал, ему можно было доверить маму, уж он-то спать не будет:

— В школу поздно уже, я по магазинам пройдусь, — говорит Света.

— И ладно, и ладно, иди, куда надо.

— Я вам сейчас чай сделаю и пойду, — вспомнила о гостеприимстве Светлана.

— Будь так любезна, душа моя, сделай, сделай, я не откажусь.

Света побежала на кухню греть чайник, доставать кружку для гостей, а когда было всё готово, понесла чай гостю, принесла, поставила рядом с ним и, увидав, что он уже читает, спросила из вежливости:

— Интересная книга?

— О! Пруст, — священник, взглянул на свою книгу, на обложку, как будто первый раз её видел, — великий писатель, прелюбопытнейший, большой демагог, сам пустой, как барабан, душонка махонькая, кроме себя, никого не любившая, зато всю свою пустоту смог так красочно описать, что не оторваться. Не Достоевский, конечно, и не Шолохов, те писали о том, о чём душа у них болела, а этот как через бинокль всё видит и описывает от нечего делать, от лени, да философствует помаленьку. В общем, великий писатель.

Света ничего не поняла, она и не слышала, что говорит поп, только кивнула: понятно. И потом пошла в прихожую обуваться. У неё было дело.

В ТЦ «Радуга» она была… ну, наверное, сотню раз, если и меньше, то ненамного. Давно тут не была, а раньше, когда у неё ещё были подруги, они сюда заходили частенько, посмотреть кино, съесть что-нибудь вкусное, просто пошататься по магазинам. Это вообще было их место встречи.

Ей нужно было совсем немного времени, чтобы не спеша, самым лёгким шагом, добежать до ТЦ. Она даже не успела как следует разогреться. Секундомер на руке показал шесть тридцать семь, когда она вбегала на большую стоянку «Радуги». Пока отец Серафим сидел с мамой, у неё было время, чтобы всё отсмотреть ещё раз, ведь она тут давно не была. Может, что изменилось. Охранник на входе указал пальцем на своё лицо. Ах да… Она забыла… Ей пришлось надеть маску.

Она сразу пошла в свой любимый магазин. Конечно же, в «Спортмастер». Давно там не была, с удовольствием зашла, огляделась. Прошла в женский отдел, он был чуть подальше и левее. Столько всего красивого, классного. Розовые джемпера для бега, облегающие, по фигуре. Почти невесомые треники. Такие же невесомые и красивые маечки, цвета персика. Обалденные кроссовочки, носочки, перчаточки, шапочки. Она повертелась там, посмотрела ценник. Маечка — восемьсот рублей, приглянувшийся джемперок «Пума» на «молнии» — три девятьсот девяносто. Остальное даже смотреть не стала. Расстроилась. Но она была неглупая девочка, знала, что сейчас ей лучше смотреть вещи в туристическом отделе. И она пошла туда и нашла то, что искала. Вещи «Аутвенчер» как раз подходили ей, крепкие эластичные брюки, написано «антиклещ», такая же толстовка с капюшоном, перчатки, дождевик. Ну и что, что жарко, что солнце жгучее, она потерпит. И главное, очень крепкие, на мощной шнуровке, с отличным протектором, туристические полуботинки фирмы «Соломон». Да, ей всё это приглянулось, она даже померила ботиночки, идеально сели. Жаль, что нельзя пробежаться в них.