Во сне и наяву

Я ехала след в след за его «БМВ», и почему-то в голову настойчиво лезли мысли о Владе. Он уже наверняка давным-давно вернулся из больницы, соседка все ему передала, попутно снабдив рассказ собственными, весьма критическими замечаниями в мой адрес. Интересно, простил он меня или проклинает последними словами? Скорее всего, проклинает…

Я сердито закусила губу и мотнула головой. Стоит ли об этом печалиться? Переживать может человек, а я – всего-навсего вещь. Красивая, нарядная, принадлежащая Толику. У вещей не бывает совести, они не испытывают стыда, их удел – быть возле хозяина. Напрасно Влад старался внушить мне, будто я такая же, как все, достойна уважения, сочувствия. Он глубоко заблуждался и сам виноват в этом…

…«БМВ» впереди призывно мигала фарами, приглашая завернуть направо. Я вытащила телефон и набрала номер Толика. Он откликнулся тотчас же.

– Василек! Ну что, как?

– Все нормально. Мы едем к нему в коттедж.

– Уже? Так быстро! Василек, ты просто супер! Гениально! – Толик радостно засмеялся.

– Смотри не перехвали, – спокойно проговорила я. – Попробую позвонить завтра, с утра.

– Я тебя обожаю!

– Взаимно. – Я нажала отбой и вывернула руль вправо.

Через пять минут показался коттеджный городок. Мы целиком проехали длинную асфальтированную улицу и остановились у краснокирпичного забора.

– Добро пожаловать, – произнес Дмитрий, открывая широкие ворота.

Коттедж показался мне огромным В нем было два этажа и явно не менее десятка комнат. Как в этаком дворце искать проклятую расписку? Нужна неделя, если не больше, чтобы обшарить столь обширную территорию.

Мы загнали оба автомобиля на участок и вошли в дом. Нижний вестибюль был великолепен: резная мебель, здоровенный камин в углу, на полу медвежьи шкуры.

– Ты один здесь живешь? – спросила я Дмитрия.

– Один.

– А где семья?

– Семьи нет, – жестко ответил он, – она осталась в Москве. Еще вопросы будут?

– Нет. – Я подошла к нему совсем близко, положила руки на плечи, слегка ослабила узел галстука.

– Послушай, – Дмитрий слегка приподнял мой подбородок, – ты к любому мужчине едешь вот так, запросто?

– Нет. Только к тебе.

– Почему? – Он внимательно поглядел мне в глаза.

– Потому что ты мне понравился.

– Польщен. – Дмитрий улыбнулся и поцеловал меня, сдержанно и корректно. Потом слегка отстранил от себя и произнес: – Скажи, а фокус с камерой тоже ради меня? Чтобы привлечь внимание?

– Почему фокус? У меня действительно спустило колесо, и я…

– Милая, – Дмитрий смотрел на меня чуть прищурившись, продолжая улыбаться, – я осмотрел место разрыва. Впечатление такое, что по резине полоснули ножом. Ты бы просто не доехала до стоянки на таком колесе.

Я почувствовала, как по спине ползет холодок. Он видел меня почти насквозь, и это становилось опасным. Весьма опасным. Неизвестно, кто из нас охотник, а кто дичь.

«Тем слаще будет успех», – повторила я про себя, как заклинание, и вызывающе улыбнулась.

– Хорошо, ты прав. Я сделала это нарочно. Ты мне действительно понравился.

– Могла бы так меня не затруднять, – проговорил Дмитрий весело. – Да и колеса жалко.

– Черт с ним. – Я махнула рукой.

– Верно, – согласился он. – Хочешь выпить?

– Не откажусь.

Он достал из бара начатую бутылку «Мартини». Мы выпили по бокалу и как-то само собой оказались на диване. Его руки легли мне на талию, потом переместились ниже.

Дмитрий снова поцеловал меня, на сей раз настойчивее, продолжая с силой прижимать к себе.

– …Раздевайся.

Переход был таким неожиданным и грубым, что я невольно опешила. Отшатнулась от Дмитрия, вскочила с дивана. Он не удерживал меня, сидел с непроницаемым лицом, наблюдая за мной.

– Ты говоришь со мной как с проституткой.

– Ты и есть проститутка, – произнес он спокойно.

– Нет. Это неправда. Я…

– Знаю, что хочешь сказать. Ты – студентка иняза, твой папа – певец, и так далее.

Я смотрела на него с ужасом. Похоже, эта акула оказалась мне не по зубам и собиралась накормить меня моей же собственной наживкой.

– Ты… не веришь мне? – спросила я наконец.

– Почему? – На лице Дмитрия отразилось искреннее удивление. – Верю. Но все вышеперечисленное отнюдь не мешает тебе быть проституткой. В душе, так сказать.

– Я могу уехать, – проговорила я обиженно.

– Не советую. На подъезде к Москве сейчас жуткие пробки. Потеряешь кучу времени. Если мои слова тебя оскорбили, я готов извиниться. – Он поднялся, подошел ко мне и поцеловал мою руку. – Прости, Лида. Я дьявольски устал за сегодняшний день, если и ляпнул что-то, то не со злости, а оттого, что голова плохо варит. Прости и не сердись.

У меня немного отлегло от сердца. Я кивнула:

– Чего уж. – Улыбнулась и спросила: – Мы что, так и будем стоять здесь и выяснять отношения?

– Нет, конечно, – смутился Дмитрий. – Вообще, не знаю, что на меня нашло. Надо было давно увести тебя отсюда.

– Куда?

– В моем доме есть комнаты поуютней. – Он усмехнулся и взял меня за руку. – Пошли покажу.

Я послушно двинулась за ним, благодаря бога, что все обошлось и, кажется, наступает момент, который должен намного облегчить наше общение.