Во сне и наяву

– Давай свою ножку. – Его руки бережно обхватили мою щиколотку, расстегнули ремешки босоножки, стянули тонкий капроновый носок и закатали штанину джинсов. – Ничего криминального не вижу. – Сергей Сергеевич внимательно оглядел мою ногу. – Точно не вывих, по крайней мере. Сейчас приложим холод. – Он ловко разорвал упаковку с бинтом, намочил его в воде и обвязал вокруг предполагаемого больного места. – Скоро должно полегчать.

Я терпеливо держала ногу на весу, слегка опираясь ладонями о прохладную кожу дивана. Сергей Сергеевич сел рядом со мной.

– Ты очень красивая девочка и наверняка знаешь об этом. – Он слегка дотронулся до моих волос. – И не так проста, как кажешься на первый взгляд. Никогда не поверю, что те, кто тебе нравится, тебя игнорируют. Тут что-то другое, правда?

– Я не люблю ровесников, – проговорила я с улыбкой. – Они мне надоели, очень давно.

– Понимаю, – Сергей Сергеевич тоже улыбнулся и погладил мою руку повыше локтя. – Что же мешает тебе найти друга среди мужчин постарше?

– Не что, а кто, – уточнила я.

– Кто? – Он удивленно поглядел на меня.

– Мои родители. Они сходят с ума, когда я завожу роман с уже состоявшимся, зрелым человеком. Как правило, все такие люди – семейные, мама и папа считают, что связываться с женатыми – жуткий позор.

– А ты так не считаешь? – Сергей Сергеевич пристально заглянул мне в лицо.

– Нет, разумеется. – Я слегка отодвинулась от него на край дивана. Он тут же послушно убрал руку.

– Скажи честно, ты хочешь денег? Что еще тебя может привлекать в людях моего возраста?

– Денег я не хочу, – тихо сказала я, – их полно у моего отца.

– Заметно, – он кивнул. – Что же тогда?

– То, о чем я говорила в парке. Спастись от одиночества, перестать чувствовать себя уязвимой, жить сегодняшним днем.

Его руки жестко и властно обхватили мою голову, губы приблизились. От него шел терпкий, холодноватый запах одеколона и еще чего-то – мятного, ментолового, неприятно щекочущего ноздри.

Мы целовались, долго, мучительно долго, мне хотелось закрыть глаза и представить, что это Толик.

Но я так и не сделала этого. Потом он повалил меня на диван, с трудом расстегивал молнию на джинсах, что-то шептал, страстно и горячо, а я все смотрела на его лицо, слегка побледневшее, с вертикальной складкой, прорезавшей лоб между бровями.

Мне казалось, это никогда не кончится. Диван уже не холодил кожу, а противно лип к ней, где-то совсем рядом громко царапался в дверь кот и требовательно, надрывно мяукал…

…Потом Сергей Сергеевич заботливо снял компресс и туго перебинтовал мою ногу сухим бинтом.

– Когда ты должна быть дома? – Он смотрел на меня с искренней нежностью, и я не могла не заметить этого.

– Когда угодно.

– Разве родители не ждут тебя?

– Они улетели в Сочи. На две недели.

– Не находишь, что это судьба? – Сергей Сергеевич улыбнулся и ласково погладил меня по руке. – Мы увидимся еще?

– Как скажешь.

– Скажу, что ждал этой встречи полжизни. Нет, вру. Всю жизнь.

Я подумала, что нечто подобное уже когда-то слышала. Ах, ну да, тот художник, кажется, Александр, бумажку с чьим телефоном я разорвала и выбросила в мусорную урну. Он говорил так же.

– Завтра я заеду за тобой, а сейчас отвезу домой. Или, хочешь, останься. – Сергей Сергеевич посмотрел на меня умоляюще.

– Не могу. Мама звонит каждый вечер. Я должна быть дома. И приезжать не нужно, я сама.

– С больной ногой?

– Машину возьму.

– Ну как хочешь. – Он нагнулся и поцеловал меня в висок, потом еще и еще.

8

Толик был в восторге. Он сидел, вольготно развалясь на диване, дымил сигаретой и в сотый раз слушал мой рассказ.

– Клюнул! Я же знал, что он клюнет! Василек, ты гений, просто Мата Хари. – Толик кинул окурок в пепельницу, поднялся, подошел ко мне, подхватил на руки и закружил по комнате.

– Что ты, что ты! – испугалась я. – Тебе нельзя. Перестань, пожалуйста, отпусти.

– Нет, это ты перестань обращаться со мной как с инвалидом. – Толик сделал еще несколько па и посадил меня на высокий полированный комод. – Выжди пару дней, ублажай его по полной программе. Добейся, чтобы этот козел надежно заглотил наживку. А потом раскручивай его на доверительный разговор.

– Но если он не станет говорить со мной о делах? – усомнилась я. – Что тогда?

– Станет, коли ты этого захочешь, – уверенно произнес Толик. – Работай башкой, и все будет о’кей.

В эту ночь он был со мной нежен и ласков, как никогда. Я же никак не могла оправиться от замороженности. Все казалось, что рядом со мной в постели вовсе не Толик, а Сергей Сергеевич, я даже чувствовала характерный ментоловый запах и отчетливо слышала, как скребет когтями Пупсик.

Утром, в одиннадцать, серебристая «десятка» подвезла меня к семнадцатиэтажке, стоящей на краю парка. Вахтерша высунулась из будки, поглядела мне вслед, но ничего не сказала – видно, была предупреждена о моем визите.

Сергей ждал меня у раскрытой двери квартиры. Я заметила, что выглядит он гораздо хуже вчерашнего: под глазами залегли темные круги, лицо желтоватое и отекшее.

– Лида! – Он крепко, до боли сжал мой локоть. – Лидочка! Не знаю, что это со мной. Всю ночь не спал, думал о тебе.