Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

Теперь Андрею стало абсолютно все ясно. Его обманули. Обманули, как шелудивого щенка. Выпроводили из дому, якобы за какой-то справкой, а постовому, конечно, было приказано задержать его и доставить в отделение. Здесь подписку в зубы — и мотай из Ленинграда. Пока всё оформляют, Катя успеет уехать. А самого Антонова тоже след простынет, в этом Андрей не сомневался. Скорее всего, они и уезжают все вместе…

Он, не читая, расписался небрежно, взял документы и сунул в задний карман брюк. Там что-то было, какие-то бумажки. Он вытащил их — это были деньги. Несколько красных тридцаток. Андрей удивленно рассматривал купюры, не понимая, откуда они взялись в его кармане. Не было у него здесь денег, это он хорошо помнил…

— Столько грошей, что даже не знаешь, где лежат? — сказал дежурный.

Андрей как-то отрешенно взглянул на него и вдруг догадался, что деньги положила Катя. Больше некому. Явилась было мысль отдать их дежурному и попросить, чтобы передал подполковнику Антонову, с благодарностью однако понял, что тот наверняка не знает о деньгах, а подводить Катю совсем не хотелось. Она не участница в этом деле.

— До скорого, начальник, — спрятав деньги и документы, сказал Андрей и пошел прочь.

Выйдя на улицу, он зажмурился. В чистом небе плавало жаркое солнце и било прямо в глаза. Он постоял, подумал недолго и направился к дому, где жили Антоновы Он надеялся, что еще успеет застать Катю — было около часу. Ему нужно задать ей один, всего один вопрос. И вернуть деньги. Он не нуждается в подачках.

Постовой по-прежнему торчал на углу.

Андрей вошел в парадную, поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру. Тишина. Позвонил снова. За спиной послышался шум, открылась дверь квартиры напротив. Андрей обернулся. На него исподлобья смотрел здоровенный мужик.

— Ну, чего раззвонился? — сказал он. — Там никого нет.

— Благодарю.

«Не успел, — разочарованно подумал Андрей. — Жаль, очень жаль…»

Он спустился вниз и вызывающе пошел через улицу в том же месте, где переходил утром. Постовой не мог не видеть его, но не свистел. Сделал вид, что не замечает И тогда Андрей сам подошел к постовому:

— Охраняем мирный покой ленинградцев?

— Шел бы своей дорогой, парень.

— А у нас у всех одна дорога, — рассмеялся Андрей и показал на плакат, висевший на фронтоне дома: «МЫ ЖИВЕМ В ТАКОМ ВЕКЕ, КОГДА ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ К КОММУНИЗМУ!» — Видал?..

— Шутник ты, парень, — заулыбался постовой. Но тотчас сделал серьезное лицо и строго проговорил — Ты смотри с такими шуточками…

— Да я кладбище имел в виду. Там и будем строить коммунизм.

— Но-но!..

— Не бзди, никто не слышал. И будь здоров.

XXIV

ТЕПЕРЬ у Андрея и в самом деле была одна дорога. А впрочем, все-таки две: в шалман, где познакомился с Пузом, или на «малину» к Крольчихе. Однако обе эти дороги вели в одну сторону…

«Ладно хоть не на кладбище пока», — усмехнувшись, подумал он.

Для начала Андрей решил наведаться в шалман. Заодно и выпить, гори оно все синим пламенем.

Ему казалось, что в трамвае все внимательно смотрят на него, и он в ответ нахально и небрежно разглядывал немногочисленных в этот час пассажиров. Наплевать ему было на всё и вся, в гробу он всех видел, фраеров и асмодеев, и он готов был на любой самый отчаянный шаг, ничего не опасался, уверенный в том, что по крайней мере сегодня, то есть до истечения суток с момента подписки, застрахован от неприятностей с легавыми. И потому, что ему законно установлен срок, когда он должен покинуть Ленинград, и потому еще — это главное, — что наверняка дежурные всех отделений милиции уведомлены о том, что гражданина Воронцова А. В., по паспорту двадцать девятого года рождения, уроженца города Ленинграда, освобожденного из заключения, задерживать сегодня не надо, а если все-таки он будет случайно задержан и доставлен в отделение, его следует отпустить с миром. Завтра — другое дело. Завтра в первом часу дня истекут отпущенные по подписке двадцать четыре часа…

В шалмане он сразу увидел Пузо. Тот сидел за столиком в углу, но, как только вошел Андрей, вскочил и бросился ему навстречу:

— Привет. А я тебя поджидаю.

— Зачем это я тебе понадобился?

— Видел Евангелиста, — шепотом сказал Пузо, — толковал насчет тебя…

— А кто тебя просил?

— Ты же сам кричал, что привет ему привез.

— Ладно, — Андрей кивнул и огляделся по сторонам. И встретился глазами с Зайкой. Она улыбнулась ему.

— Ты жива еще, моя старушка? — спросил он и подмигнул.

— А что мне сделается, пока мужики не перевелись? — хихикнула она и подошла к столику.

— Угостить, что ли?

— Во сегодня ты совсем другой человек, — сказала Зайка — Угости, если гроши есть и не жалко. — Она повела плечами. У нее был жирно намазан рот. Карандаш заехал далеко за границы губ, и оттого рот казался непомерно большим.

— Садись, — пригласил Андрей.

— Слушай, валила бы ты отсюда, — поморщился Пузо. — Нам потолковать нужно.

— Пусть сидит, — возразил Андреи — Успеем, натолкуемся.

— Она нажрется и чего-нибудь захочет. Потом от нее не отвяжешься.