Во сне и наяву (СИ)

Своей страстью собирательства скоро я заразила всю мою новую семью. Теперь все несли в дом, хоть что-нибудь, что могло меня заинтересовать. Однажды Вир поймал черепаху в горной речке, все потешались над ним. Но я решила не отпускать пока черепашку на волю. Пустила ее в прудик, сыновья Мигая сделали ей небольшой настил из досок, чтобы она могла полежать на нем. Каждый день мы подкармливали черепашку кусочками рыбы и она скоро привыкла к нам.

Вир ненавязчиво стал ухаживать за мной, то принесёт цветочек, то гулять позовёт или начнёт развлекать смешными историями. Я не придавала этому большого значения. Слишком мало времени еще прошло, я присматривалась к парню, оценивала его отношение ко мне. Вир мне очень нравился. Его отец первым обратил на это внимание, и однажды отчитал сына, напомнил ему, кто я для них, и Вир, не долго думая, нашёл себе подружку в городке.

Я подумала: и почему мне попадаются только папенькины сынки, даже обидно, хотя моё сердце ни один, ни другой папенькин сынок не затронули глубоко.

Вир в моих глазах был слишком легкомысленным или он просто ещё не дорос для серьёзных отношений. Мне больше нравились сильные, уверенные мужчины, толковые работники и умелые мастера. Как например, Мигай, ему все в радость, будь то рыбалка, починка снастей или обустройство дома и сада. Этот старый человек был рад любому труду, мастерил поделки с большой охотой и прикладывал много усилий просто из желания мне угодить и порадовать.

Пару раз я бегала в свою любимую с детства бухточку, маленькую и скрытую от посторонних глаз. Я любила плавать в одиночестве, заплывала далеко- далеко, а потом ложилась на спину, подставляя свое тело ласкающим волнам, и смотрела в небо, было непонятно, то ли это небо отражается в море, то ли море отражается в небесах. Синева и там и там иногда была почти одного цвета, а иногда сильно контрастировала. Я лежала на спине, позволяя волнам качать меня словно в колыбели. Смотрела на облака, на птиц парящих в высоте, или закрывала глаза и мечтала о прекрасном, почему то качаясь на морских волнах все мысли были только о прекрасном.

Часто я вспоминала академию. Как училась там, мечтала, что вернусь и закончу обучение. Получу диплом и вернусь на острова.

Жаль было книг, оставленных у Влайда, но я не теряла надежды вернуться в академию. Сидя вечерами на кухне или в беседке на открытом воздухе, пили ароматный кофе из аккуратных чашечек, все вместе мы строили планы на будущее, на то время, когда снимут блокаду. Дядюшка Мерабис обещал связаться с академией и решить все вопросы, деньги на учёбу были, и я опять обрела уверенность в завтрашнем дне.

Обсудили мы и то, кто будет на время моего отсутствия смотреть за моим домом.

Дядюшка Мигай согласился жить в доме и присматривать за ним в моё отсутствие. Гарай хотел вернуться на материк и не мог дождаться возвращения на побережье в Рогоз. Его там ждала девушка и у них были планы на совместную жизнь и детей. Вир ничего не загадывал, его всё сейчас устраивало, ничего не держало здесь, но и ничего не тянуло вернуться обратно. Да, там остался тоже дом, но Мигай его обещал отдать старшему сыну. Виру же было хорошо везде - он был молод и неприкаян, обаятелен и весел. Завел себе много приятных знакомств на острове и часто пропадал непонятно где до самого утра.

Начался сезон осенних штормов. Многие на этот период уезжали на материк. А мне нравилось буйство природы. Когда высокие волны вздымаются и кипят пеной, разбиваются мириадами брызг, накатывают тяжелыми пенными сугробами воды на пустынный песчаный пляж. Тревожное море шумит, и сильный, свежий ветер с моря, звенящий от морской соли, налетает резкими порывами раз за разом на берег. Море всегда разное, меня оно завораживало своей силой, красотой и буйством красок в любую погоду. Шторм я любила. Выходила на побережье и часами бродила по пустынному пляжу, поднималась по узким тропинкам в гору и стоя у трещащих, стонущих на сильном ветру гибких сосен, смотрела и смотрела на бушующее море. Краски в такую погоду становились темными, море кипело и ворчало, казалось из самых его глубин, вместе с пеной поднимается сама сила воды и обрушивается в стремительном порыве на берег.

Сегодня я стояла на берегу в новеньком балахоне, я его всё таки успела довязать и теперь он грел меня уютным шерстяным теплом. Раскинув руки, я ловила солёные брызги. Свежесть и непередаваемая аура обволакивала сознание, унося в неведомые дали, раскрепощая сознание и давая силы. Теперь, даже если и снимут блокаду с островов, на материк до окончания сезона штормов можно будет добраться только на драконе, лодки все разбились о невидимую преграду, пока люди поняли тщетность всех попыток уплыть назад. Дракона простые островитяне себе позволить не могут.