Во сне

Это осознание навело на неё не только скуку, но и ещё один новый страх. Страх, что ей всю жизнь придётся прожить, так и не узнав настоящего счастья. Чтобы как-то изменить свою жизнь, Оля даже прочла несколько книг о развитии личности и заучила понравившиеся аффирмации. Но ничего не изменилось. Было ощущение, что внутри заржавел или сломался какой-то механизм, который мог переключить её на создание внутреннего счастья и излучения его в окружающий мир. Она чувствовала себя поломанной и выброшенной на свалку куклой. Куклой без души и с непониманием, в каком спектакле она сейчас играет роль и какую именно.

Оля смотрела в зеркало и видела красивое лицо и стеклянный безжизненный взгляд зелёных глаз. В детстве баба Нюра называла её воплощением дьявола в ангельском обличии за то, что девочка делала всё наперекор бабушке. «Бездушная кукла» – так она себя называла сейчас. Её длинные белокурые волосы изящно спадали лёгкими волнами до самой талии, обрамляя красивое овальное лицо. Слегка полноватые от природы губы гармонично смотрелись над чуть заострённым подбородком. У неё был аккуратный тонкий нос, такой, как у кукол Барби, с которыми она играла в детстве, и выразительные глаза.

Глядя на своё отражение в зеркале, Оля испытывала только разочарование. Хотя понимала, что внешне очень красива. Несмотря на то, что все восхищались и завидовали её внешности, она не понимала, зачем ей эта красота и что с ней делать. У неё не возникало желания заполонить интернет своими селфи-фото и собирать лайки. Ей хотелось чего-то другого. Ей хотелось вдохнуть в себя жизнь, чтобы в глазах засветились огоньки счастья. Ей хотелось какой-то сказки, но какой, было непонятно. Это приносило ещё большее разочарование, и к ней даже стали закрадываться мысли о суициде.

Девушка видела, что в мире много грязи, прикрытой благими намерениями, поэтому ей трудно давалось общение с людьми. Ради исполнения своего самого заветного желания, а именно, больших денежных доходов, они готовы на всё. Они могли как унижать других, так и унижаться перед другими. Грань между «нормальным адекватным человеком» и «человеком с причудами» в её восприятии мира стёрлась. Где-то в глубине души она знала, по каким критериям их можно распознать, а, следовательно, стать этим самым «нормальным человеком», но боялась показаться глупой среди «чудаков». Точнее, как её «нормальность» может вписаться в окружающую «чудаковатость», было непонятно. Эти размышления и привели девушку в тупик и к потере смысла дальнейшей жизни, а вера в добро и чудеса угасла в ней давно.

Вместо красочного внутреннего мира образовалась большая чёрная дыра. Оля с отвращением смотрела на окружающих и ненавидела себя. Её просто тошнило от всего этого, иногда рвало. Пришлось даже пройти обследование у гастроэнтеролога, чтобы исключить язву желудка. Доктор не нашёл отклонений в здоровье, порекомендовал больше гулять на свежем воздухе и найти занятие по душе.

Оля давно заметила, что теряет интерес к жизни. Понимала, если не найдёт то самое любимое занятие, желание жить совсем угаснет. А ещё она читала, что успешные люди стремятся осуществить свою мечту. Но с мечтой у неё всё тоже было очень сложно. И вообще у неё не было никаких способностей, кроме как стричь посечённые волосы, пилить и красить ногти, а для этого не требуется особого таланта и ума. Она эту специальность выбрала, потому что спрос всегда был и будет. На хлеб можно заработать, а вот на красивую жизнь навряд ли.

Хотя работала она в престижном салоне, и зарплата была вроде хорошая. Правда, она часто уставала и к вечеру ещё больше ощущала себя разбитой и никчёмной. Работа от звонка до звонка, которой Оля так противилась, пожирала последние её попытки найти смысл в жизни. Заработанные деньги казались чужими, и не было особой радости тратить их. Она понимала, что уже давно не принадлежит себе.

Иногда ей приходила мысль открыть свой салон, клиентов она могла запросто переманить, но представив, что придётся всю жизни стричь и пилить, сразу отвергала эту затею. На девушку снова накатывала волна разочарования, и ей ничего не хотелось. Точнее, хотелось ничего не делать, но при этом быть обеспеченной и жизнерадостной. А так, к сожалению, не бывает. Это она понимала. У неё портилось настроение, и внутренняя агрессия на саму себя возрастала в геометрической прогрессии.

Все выходные она проводила лёжа в кровати, пытаясь понять свою пустую и никчёмную жизнь и как-то успокоить нервы. Иногда скупые слёзы стекали на подушку, иногда она просто лежала, уставившись в телефон, изредка забывалась чутким сном. Проснувшись и осмотрев всё вокруг, понимала, что ещё жива, но не знала, радоваться ей или нет. Чувство безразличия к жизни усиливалось с каждым месяцем. Лень и депрессия проникали в каждую клеточку тела, атрофируя любые попытки чем-то заняться. Увлекаться вредными привычками было тоже лень.