Во тьме его желаний (СИ)

— Нет, ну Вы интересный! — возмутилась она. — Как же я могу выбрать, если я еще ничего не попробовала? Но проблема в том, что чтобы попробовать заниматься каким-то делом всерьез, нужно сначала всему научиться. Ну или хоть каким-то азам. Вот я и пытаюсь выбрать чему бы мне обучаться. И уж потом до меня только дойдет нравится мне это дело или нет.

Рихард оказался загнан в угол. Юнона так ловко замкнула круг вопросов — ей бы каким-нибудь пресс-секретарем быть, чтобы вот так запросто обрубать всю провокацию.

Тем временем Рихард пропустил девушек в палату и по идее мог бы уже уйти, так как свою миссию он выполнил. Но живая и непосредственная Юнона настолько завладела его интересом, что он очень хотел продолжить эту ничего не значащую дискуссию. Поэтому, поступившись своими молчаливыми принципами, он вошел в палату за сестричками, искренне желая побольше их узнать. В особенности одну. Ведь этим он им поможет. Наверняка без него они будут волноваться за исход операции, а так Рихард проявит благородство и займет их мысли.

Поэтому, оправдывая свои порывы именно желанием помочь, Рихард позволил себе ненадолго отпустить себя и ослабить привычную оборону.

Глава 30

С того самого момента, как Армин вернулся в свой кабинет и сообщил мне об операции, до полного ее окончания, я не соображала абсолютно ничего.

Я была настолько напугана происходящим, что уже даже не могла просить о чем-то моего врача. Меня сковало таким ужасом, что мне казалось я и не моргнула ни разу. Хотя во время операции и так моргать было невозможно, так как Армин установил мне векоудержатели.

А уж все заверения что это будет не больно или немножко больно, но в течение двух секунд, не подействовали ни разу.

Конечно, я не могу сказать, что я испытывала боль, гораздо большую, чем в тот день, когда повредила сетчатку. Наверное, такую же. Но этот опыт никак не облегчил мою участь.

Единственное, что я запомнила из всего этого кошмара — яркий свет лазера. Мне казалось, что эта процедура должна быть самой болезненной из всего, но по факту она оказалась самой я бы даже сказала приятной.

И тут произошло самое настоящее чудо! Едва Армин закончил с лазером и снял с меня векоудержатели, как я сразу поняла, что вижу практически идеально. По-прежнему не в силах произнести ни звука от страха, я ошарашенно глядела по сторонам, словно не веря, что снова могу видеть, да еще так ясно!

— Тише-тише, — Армин аккуратно снял меня с операционного стола и прижал к себе. — Все закончилось. У нас ещё есть время. Я побуду с тобой.

Я порывисто обняла мужчину за шею, все также ошалело оглядывая пространство.

— Все хорошо, — Армин ласково гладил меня по спине. — Прости меня, моя девочка, что сделал тебе больно. Мы с тобой прекрасно понимаем, что это нужно было сделать, но все равно мне было тебя очень жалко.

На этот раз слова Армина пробили мою броню из шока, и я почувствовала, как мое напряжение спало.

— Доктор Армин, — всхлипнула я и часто заморгала. Теперь глаза нещадно слезились. — Я вижу! Это правда? Или это временно?

— Правда, — мой врач нежно сжимал меня в объятьях, чтобы не причинить еще хоть капельку боли. — После операции зрение возвращается моментально. И то, как ты сейчас видишь — не конечный результат. Зрение может улучшаться еще в течение двух недель.

Я все равно не верила в происходящее. Мне кажется, я за всю свою жизнь не видела лучше, чем сейчас, даже несмотря на легкую пелену после капель и постоянное выделение естественной слезы.

— Все эти две недели, — продолжал врач, — я буду тебя наблюдать. И если нужно будет сделать коррекцию…

— Нет! — выкрикнула я и в ужасе отстранилась от Армина. — Нет! Я не соглашусь!

— Малышка, — Армин мягко сжал меня за талию, — я просто предупредил. Коррекция требуется очень редко, но…

— Нет! — я снова его перебила.

Я даже слышать не хотела этого слова, не то, что представлять процесс в голове.

— Можно мне в палату? — я вновь задрожала от страха. — Я к хочу к сестре! И я хочу домой!

— Да, малышка, — Армин с тревогой взглянул на меня. — Сейчас я тебя отведу и вколю успокоительное…

— Нет! — опять испугалась я. — Больше никаких иголок! Только в палату!

— Хорошо, — осторожно ответил он. — Просто отведу в палату, но забрать тебя домой раньше шести вечера у меня не получится.

— Я хочу к себе домой! — я окончательно высвободилась из рук моего врача. — Я так устала! Пожалуйста! Позвольте Гае забрать меня домой!

Армин нахмурился. Этот разговор приносил ему все меньше положительных моментов.

Я понимала, что веду себя неблагодарно и резко, но меня всю трясло вдоль и поперек от медицины. Мне хотелось поскорее оказаться в безопасности, подальше от всех этих палат, иголок, аппаратов и… врачей.

— Ты больше не хочешь меня видеть? — прямо спросил Армин. — Все это время ты меня только терпела?

— Доктор Армин, — с дрожью в голосе заговорила я. Я и сама не знала, что хотела, кроме как оказаться в спокойном месте. — Пожалуйста… Я так устала…