Во власти Беркута

Но я все же направляюсь в коридор: почти бегу, чтобы стук не повторился вновь, хотя именно сейчас Карина вряд ли проснётся, даже если рядом заиграет целый оркестр.

Смотрю в глазок и резко отшатываюсь, не успевая поймать выскочившее из груди сердце.

Оно рвётся к нему вопреки всему. То дрожит и трепещет, то замирает, вновь и вновь сжимаясь в ожидании мужского взгляда, жеста, касания... дыхания и запаха. Такого родного. И любимого. Самого. Самого-самого близкого на свете. Я чуть с ума не сошла, пока молчал его мобильный. Ни одной смс не приходило о включении и о том, что «абонент снова в сети». Отчаяние уже опутало мою душу, пронзив острыми когтями безнадежности, вплетая тонкими нитями страх и сомнения.

Но он здесь.

Как по щелчку я отмираю и поскорее тянусь трясущимися пальцами к замку. Прокручиваю его и надавливаю на ручку, толкая дверь, тут же сталкиваясь с привычной холодной уверенностью ярко-янтарных глаз. И замечаю мелькнувшие искорки светлой радости.

— Рома!

Как есть — босиком, в шортах и футболке, — так и шагаю за порог, тут же обвивая руками крепкую шею. А Рома немного присаживается и, подхватывая меня под бёдра ладонями, отрывает от напольной подъездной плитки, позволяя обвить его за талию ногами. Так по-детски я повисла на нем. Как пандочка, и это вызывает улыбку.

Крепко-крепко сжимаю его в объятиях. Прижимаюсь щекой к колкой щетине, отмечая, что Рома прикрывает глаза. И даже пару раз трусь об неё как кошка, получая неимоверное удовольствие и чувство защищённости от простых касаний.

Одной рукой он поддерживает меня снизу. А другая его ладонь ласково гладит по спине вдоль позвоночника. Плавно скользит вниз от затылка до копчика и вновь повторяет успокаивающее движение.

На сердце какое-то землетрясение, внутри все вибрирует от напряжения — столько эмоций было спрятано в дальнем уголке. И теперь они все будто тяжелеют, увеличиваются в размерах и грозят прорваться на поверхность.

— Рома... — утыкаюсь носом ему в щеку и тихо всхлипываю. — Никогда так больше не делай. Я же места себе не находила. Постоянно звонила. Постоянно... Ждала. А тебя все не было.

Прошедшие несколько дней тянулись неимоверно долго. И кажется, что прошло уже очень много времени, хотя на самом деле это не так.

— Не мог включить телефон. Извини. Так нужно было.

Я настолько растворилась в его неожиданном присутствии и долгожданной близости, что даже не заметила, как мы прошли в квартиру и Рома запер дверь.

— Ты на задание ездил? — бью вопросом сразу в лоб, страшась услышать правдивый ответ. Пытаюсь сказать таким образом, что я бы хотела знать правду. И я приму ее. Любую.

— Конечно нет. Я больше не работаю. На переговоры ездил. Чуть позже смогу рассказать, если тебе будет интересно.

Моя пятая точка почувствовала твёрдую поверхность: Рома посадил меня на стол.

Сам не отстраняется, а мои руки все также лежат на его шее. Мужские ладони уже крепко сжимают талию, чувственно поглаживая.

Я медленно веду вниз, скользя подушечками пальцев по широкой груди, где под тонкой тканью сверкает глазами набитый орел.

С упоительным восторгом я наслаждаюсь этими прикосновениями. Непередаваемо. Счастье бьется в районе горла. Мужской запах обволакивает меня, кружит голову, отодвигая на второй план все волнения и страхи. И нет в этот момент места более безопасного, чем его руки.

Льну к нему. Провожу носом по горлу, плавно огибая кадык, касаясь подбородка, который я тут же слегка прикусываю и продвигаюсь немного выше. Останавливаюсь на уровне губ. Одно мягкое, совсем невесомое касание, но меня тут же бьет током, с размаху попадая прямо в солнечное сплетение. Уже оттуда распространяя напряжение, волны мощного тягучего желания плавно спускаются по животу вниз, опаляя своим теплом.

Не могу я без него. Ну не могу. Крышу рвёт. Сердце тоскует. Разум не слушается. Только он один мне нужен. Единственный мой мужчина. Поговорить сможем и завтра, правда?

— Ты голодный?

Вопрос задан тихим, чуть охрипшим голосом, и слишком поздно до моего осознания доходит его неуместность и глупость.

Но Рома воспринимает его совсем иначе. Его взгляд вмиг темнеет, а выдохи становятся рваными, тяжёлыми. Ладони мгновенно перемещаются со спины на бёдра. Секунда, и я впечатываюсь Роме в пах, тут же крепко сжимая его бёдра коленями, от того как явственно ощущаю твердость мужского желания. Конечно голодный...

— Да, — уверенно звучит подтверждение моих мыслей. А я в ответ, молчаливо вглядываясь в любимое лицо, веду ладонью вверх по его груди и перемещаю на затылок, слегка притягивая к себе.

Его рот приоткрывается и накрывает мои губы, отпивая из лёгких воздух вместе с переживаниями последних дней. Отвечаю искренне, самоотверженно, со всей нежностью и мягкостью, на которые я способна.

Легко подстраиваюсь под яростный темп настойчивого поцелуя и тихо стону Роме в губы. Потому что для меня это даже слишком. Слишком щемит в груди. Слишком гулко стучит сердце. Слишком острое желание скручивается внутри тугой пружиной.

Рома с трудом разрывает поцелуй, спускаясь губами вдоль шеи, находит ключицы и обдаёт жаром своего дыхания.