Во власти бури

— В таком случае наше бегство будет затруднено задержкой.

Беспощадная логика рассуждений Колина Лорда, его авторитетный, какой-то даже командный тон уязвляли Ариадну. Вот и теперь он спокойно ждал ответа.

— Могу себе представить, что за кошмарное путешествие нас ждет!

— От вас самой зависит, каким оно станет.

— Боже мой, как же я сожалею, что с вами связалась!

— Еще есть время передумать.

Ветеринар пожал плечами и принялся сворачивать парусину, прикрывавшую экипаж.

— Что? Передумать? Добираться в одиночку, а вас оставить здесь? Да вы тут же броситесь в Уэйбурн-Хаус, сообщить, что я все еще в городе! Нет уж, увольте! Вы отправитесь со мной, нравится это вам или нет, потому что слишком много знаете!

— В таком случае вы запряжете эту лошадь в экипаж, нравится вам это или нет, ваша Сварливая Милость!

— Как вы смеете оскорблять меня! — прошипела Ариадна, кипя от возмущения.

Колин Лорд не удостоил ее ответа. Он скрестил руки и приготовился ждать столько, сколько понадобится, хоть целую вечность. В его взгляде не было вызова, только уверенность, что у нее нет выхода. Как ни была Ариадна рассержена, она не могла еще раз не заметить, как внимательно смотрят эти синие глаза и какой ум светится в них.

Вот уж чего ей совершенно не следовало замечать ни сейчас, ни в первую встречу! Сам по себе вульгарный, этот интерес к человеку ниже себя по происхождению не имел будущего, не имел вообще никакого смысла! Конечно, для простолюдина Колин Лорд держался с большим достоинством и обладал некоторым обаянием, а уж командовал с таким видом, словно имел и титул, и благородных предков — одним словом, словно имел на это право.

Это вызывало уважение, навевало мысли о равном положении, а значит, и интерес. Это было совершенно неуместно… нелепо!

И потом, как можно даже думать о другом мужчине, будучи невестой Максвелла? Он и красивее, и элегантнее.

Вот уж у кого на самом деле предки, титул, благородство. А этот, с позволения сказать, ветеринар? У него даже собака беспородная, не говоря уже о нем самом! Было бы на кого обращать внимание!

И все же… все же…

Ариадна заставила себя перевести взгляд на заднюю стенку сооружения, еще более уродливую, чем фасад, хотя это казалось невозможным, и махнула рукой в сторону экипажа.

— Откройте… это! — процедила она сквозь зубы.

Уголком глаза она заметила, что Колин Лорд сделал странный жест, как бы коснувшись несуществующей фуражки, и снова взялся за парусину. Не ожидая ничего хорошего, Ариадна все же была заинтригована и покосилась через плечо. На случай, если ее любопытство будет замечено, она скривила рот в презрительной гримасе.

Песик, которому она недавно дала такую пренебрежительную характеристику, вертелся у ног хозяина. Был он по-своему симпатичный, крепкий и ухоженный, с висячими мягкими ушками и быстрыми умными глазками. Короткие лапки не мешали ему быстро бегать, а хвостик приветливо помахивал от избытка чувств. Иногда он потявкивал, как бы говоря: я здесь, хозяин, я с тобой!

Наконец ветеринар ласково отогнал песика, и тот заинтересовался Шареб-эр-рехом. Привстав на задние лапки, он попробовал дотянуться до морды жеребца, потом припал на передние, неистово виляя коротким хвостом. Шареб прижал уши и потянулся к нему. Ариадна отпустила поводья, и вскоре два принюхивающихся носа соприкоснулись.

«Штурвал, скажите на милость!» — подумала Ариадна, смягчаясь.

— Дело за вами, — послышался голос Колина Лорда, о котором она ненадолго забыла.

Как и о презрительной гримасе. Девушка вздрогнула, повернулась — и экипаж предстал ее взору. Это была двуколка с откидным Верхом и сиденьем настолько узким, что на нем едва могло уместиться два человека. Ей что же, придется всю дорогу до Норфолка прижиматься к постороннему мужчине?

Колин Лорд нагнулся, чтобы достать из-под сиденья упряжку. Ариадна поймала себя на том, что разглядывает его спину. Это была крепкая спина, и плечи тоже, и… Боже, она ведет себя совершенно неприлично! И по меньшей мере странно. За все время знакомства с Максвеллом ей ни разу не пришло в голову разглядывать его спину и оценивать ширину плеч.

Колин Лорд выпрямился и повернулся.

— Итак? — произнес он, многозначительно глядя на Шареб-эр-реха.

— Наличие экипажа предполагает наличие лошади, — заметила Ариадна, снова ощетиниваясь. — По крайней мере я так думала.

— И вы совершенно правы.

— Ага, значит лошадь есть! Вот ее и запрягайте!

— Не получится. Три дня назад она умерла.

— Как это мило! У ветеринара умерла лошадь. — Ариадна зло рассмеялась, — Теперь я вижу, как неразумно поступила, наняв вас.

Колин Лорд, стиравший ветошью влагу с сиденья, застыл, потом медленно повернулся.

— Моей лошади было двадцать девять лет, — сказал он очень ровным тоном.

Ариадну снова бросило в жар, на этот раз от стыда. Каков бы ни был ее характер, она не была ни злой, ни бестактной.

С полминуты она сидела, уставившись на колпак Шареб-эр-реха и не в силах поднять взгляд. Двадцать девять лет для лошади было возрастом долгожителя. В первую очередь это говорило об исключительно хорошем присмотре.