Во власти бывшего

Но он не трогал меня.

Почему?

Моя реакция пугает. Я не понимаю, как с этим быть и что лучше делать. И чтобы хоть немного отвлечься, иду к Танюше. Она еще сладко спит, и я не могу сдержать улыбку.

Моя принцесса.

Дочка поворачивается во сне, и я растерянно моргаю, глядя на наливающийся синяк на ее руке. Когда? Выглядит довольно пугающе. Осторожно прикасаюсь, и мне кажется, что кожа чуть более горячая, чем обычно. Стоит погладить, как Таня сквозь сон морщится, хнычет и отдергивает руку, а у меня внутри все холодеет. А что если это перелом? Что если я недосмотрела? Таня очень шустрый ребенок, и хотя я хожу за ней по пятам, все равно она часто падает, когда носится по дому. Ни разу падение не было каким-то особенно опасным. Но вдруг я недооценила ущерб?

Поднимаюсь и бегом покидаю детскую. Мне срочно нужен Воронцов. Вот только ни в коридоре, ни в спальне его нет.

Квартира довольно большая, и чтобы найти его, приходится побегать.

Алекс оказывается в комнате с тренажерами. Он стоит спиной к двери и методично лупит по груше.

- Если решила провести еще одну проверку, это плохая идея, - произносит он низким голосом, даже не обернувшись. - Больше я не остановлюсь. Так что лучше уходи.

После чего делает еще серию ударов.

- Саш… - всхлипываю.

Тот мгновенно разворачивается ко мне и тут же меняется в лице, становясь сосредоточенным.

- Таня, у нее…

Воронцов быстро обходит меня и оказывается в коридоре. Я уже знаю, куда он, поэтому спешу за ним. Когда влетаю в детскую, Воронцов уже склонился над дочкиной кроваткой и словно зверь выискивает причину моих слез. И находит, конечно же.

- Я не понимаю, как это вышло, - сдавленно шепчу, глотая слезы. - Она же ни разу не падала так, чтобы я могла заподозрить что-то такое…

Звучит словно жалкое оправдание, и я замолкаю, закрываю ладонью рот, проклиная себя за невнимательность.

- Собирайся и Таню собери, - тихо говорит Саша, подойдя ко мне. Он слегка встряхивает меня за плечи, привлекая внимание. - Слышишь меня? Поедем в больницу. Я скоро. Поняла меня?

Киваю, всхлипывая. Алекс привлекает меня к себе, коротко обнимает и, оставляя едва ощутимый поцелуй в макушку, уходит.

Таня начинает ворочаться и хныкать. Быстро переодеваюсь, приглядывая за дочкой. Когда пытаюсь ее переодеть, она окончательно просыпается и заходится в истерике.

- Давай мне, - оборачиваюсь к Алексу, который уже тоже успел собраться.

Удивительно, но на руках отца дочь затихает.

Мы быстро спускаемся вниз и идем к машине. Всю дорогу я качаю малышку на руках. Изредка поглядываю на Сашу, который сосредоточен полностью на дороге.

За эти долгие минуты я успеваю передумать столько всего, что кажусь себе самой никчемной матерью на свете. Видеть, как страдает твой ребенок - такого не пожелаешь никому!

В клинике принимают нас быстро. Врач осматривает Таню, которая все больше куксится, но медсестра ловко отвлекает ее. После рентгена выяснилось, что это просто растяжение. Врач долго рассказывает, что ничего ужасного не произошло, и что детки в этом возрасте очень непоседливы, так что подобное может случаться.

Тане накладываются фиксирующую повязку, даже дарят какую-то игрушку, рассказывая, что это должно помочь ее руке заживать быстрее.

Так что в целом инцидент исчерпан. Все бы ничего, но меня колотит так, что даже зубы начинают стучать.

- Мы ненадолго выйдем? - говорит Алекс.

- Конечно, - тут же отвечает медсестра, видя мое состояние. - Мы побудем с вашей дочкой. Можете пройти сюда, - она указывает направление, и мы оказываемся в отдельной комнате.

Алекс ничего не говорит. Просто кладет ладони мне на плечи и внимательно смотрит.

- Все в порядке, Арин. Ты не виновата.

- Как ты можешь… - с трудом произношу. - А вдруг она сломала бы ее?

Чувство вины поглощает меня практически полностью.

- Ты не виновата, - повторяется Воронцов и прижимает к себе. Не сразу, но я все же расслабляюсь. Почему-то ждала, что он начнет обвинять меня. Возможно, скажет, что я должна лучше смотреть за дочкой.

Это очень странно, что человек, от которого я так долго жду боли, оказывается тем, кто дает мне столь нужную сейчас поддержку.

Невольно вспоминаю, как сложно было с Таней в первые месяцы. Я едва выжила после родов и очень долго восстанавливалась. Вдобавок ко всему мало что знала о младенцах. Конечно, мама помогала и советом, и делом. Но она работала, чтобы мы все могли на что-то жить. Поэтому приходилось во многом полагаться только на себя.

В тот период я часто ощущала себя бесполезной и бестолковой, плакала, что мама из меня вышла никакая, злилась на малышку за ее бесконечный плач.

Это все осталось в прошлом, позже стало полегче, и я преодолела эти дни. Но сегодня…

Я вновь вспоминаю тот удушающий ужас, что сделала что-то не так. Причинила боль своему ребенку.

Не уберегла…

- Все хорошо, Ариш. Пойдем. Наша дочь ждет нас.

Впервые с момента возвращения я улыбаюсь ему. Едва-едва. Но делаю это искренне, с благодарностью. И когда Саша берет меня за руку и ведет за собой, у меня не возникает желания оттолкнуть его.

- Все хорошо? - тактично спрашивает медсестра, когда мы возвращаемся.