Во власти черных птиц

Мистеру Алоизиусу П. Дарнингу, прославившемуся способностью ловить за руку жуликов, которые подделывают изображения духов, по-прежнему не удается найти ни малейших доказательств того, что мистер Эмберс – шарлатан, к немалой досаде мистера Дарнинга.

– И все равно в это невозможно поверить. – Я покачала головой. – Стивен сказал мне, что все это делишки наркомана и пройдохи.

– Джулиус не наркоман.

– Стивен упоминал опиум.

– Может быть, лгал как раз Стивен? Тебе это не приходило в голову?

Она плюхнулась на разбросанные на диване цветастые подушки и развязала шнурки ботинок, выпустив наружу запах потных ног.

– Стивен всегда завидовал успеху брата.

У меня внутри все оборвалось.

– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

– Я хотела сказать… летом батальон Стивена передислоцировали во Францию.

– Я знаю. Мы продолжаем переписываться.

Она побледнела.

– О, Мэри Шелли… – Она вытянула ноги перед собой. – Ты не должна поддерживать с ним контакт. Твой отец об этом знал?

– Он видел, что я получаю письма от Стивена.

– Нет, – произнесла она, – он знает о том, что произошло между вами, когда ты была здесь в прошлый раз?

– Он не знает вымышленной версии, изложенной тебе Джулиусом.

– Зачем Джулиусу лгать о том, что он видел?

– Я еще в апреле рассказала тебе о том, что они поссорились со Стивеном.

Она стянула с ноги правый ботинок, избегая встречаться со мной взглядом.

Я опустилась в кресло-качалку напротив дивана.

– Что сказал тебе Джулиус о местонахождении Стивена? Их мать получала какие-нибудь письма?

– С тех пор как Стивен прибыл в Европу, только одно.

– Когда это было?

– Кажется, в июне или июле.

– Мое последнее письмо от него датировано двадцать девятым июня. Это было сразу после того, как он оказался во Франции. Больше писем не было. – Я положила руки на живот. – Почему он после этого больше никому не писал? Его семья считает, что с ним все в порядке?

Она со стоном сняла второй ботинок.

– Насколько мне известно, да.

– Почему его брат не пошел воевать?

– Призывная комиссия его забраковала. У него плоскостопие.

– О, бедный Джулиус. – Я закатила глаза. – Я уверена, что стопы доставляют ему невыносимые страдания.

– Я искренне надеялась, что шести месяцев тебе хватит, чтобы успокоиться насчет Джулиуса. Он пригласил тебя завтра на еще одну бесплатную съемку. И у него что-то есть для тебя от Стивена.

– Пакет?

– Ты о нем знаешь?

– Стивен твердит о каком-то пакете, который он попросил свою маму отправить мне перед своим отъездом, но я так ничего и не получила. Почему она его не отослала?

Тетя Эва, не отвечая на мой вопрос, потерла подошву ноги. На ее черном чулке была огромная дырка. Оберон издал гневный вопль – вне всякого сомнения, чтобы разрядить повисшее в комнате напряжение.

– Тетя Эва, почему она его не отослала?

Лицо тети вспыхнуло.

– Вероятно, миссис Эмберс считала, что эти отношения не пойдут никому из вас на пользу. Вы оба слишком юные для подобной близости, к тому же неженатые, Мэри Шелли. Тебе не следовало оставаться в той комнате наедине со Стивеном.

– Мы не…

– Мне понадобилось два месяца, чтобы решиться встретиться с его семьей. И то я отважилась на это только после того, как миссис Эмберс нашла меня, наткнувшись на некролог Уилфреда.

Я вскочила, намереваясь схватить свои пожитки и сбежать наверх.

– Мэри Шелли…

– Когда я была маленькой, папа следил за тем, чтобы я держалась как можно дальше от брата Стивена. – Я схватила свои вещи. – Но ты ведешь себя так, будто Джулиус святой. Он оболгал нас со Стивеном, а ты его боготворишь.

– Перестань. Прошу тебя, перестань. – Она продолжала массировать свою смрадную стопу. – Я знаю, что ты расстроена из-за Стивена и своего папы, к тому же я всего на десять лет старше тебя…

– Я всего лишь хочу, чтобы ты знала: то, что в тот день произошло между мной и Стивеном, было в тысячу раз невиннее того, что рассказал тебе Джулиус. Умоляю тебя поверить своей собственной плоти и крови, а не этому другу, который наживается на войне и смертях.

Она опустила голову.

– Пожалуйста, тетя Эва.

– Джулиус был так добр ко мне, – произнесла она. – Ты не понимаешь, как трудно быть одной, когда рушится весь мир.

– Нет, понимаю. Еще как понимаю.

Тетя посмотрела на меня, и ее взгляд смягчился. Она отпустила ногу и вздохнула так тяжело, что я почувствовала, как тетя смертельно устала от всего, в том числе от нашего разговора.

Я тоже глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Несмотря на эту проблему с Джулиусом, я благодарна за то, что сейчас мы вместе. И я очень ценю то, что ты позволила мне жить здесь, ни словом не обмолвившись о той опасности, которую папа представляет для членов семьи, все еще находящихся в Орегоне.

Она гордо вскинула голову.