Во власти Дара

Получилось, что возвращались на виллу с тремя огромными пакетами. В одном лежало несколько крупных папай, а в других сладости, пряности, овощи, хлеб и еще по мелочи. Из-за жары с обоих успело сойти сто потов, посему мечтали поскорее попасть в душ, а после отдохнуть. Единственно, Сашу смущал тот факт, что Дар постоянно был рядом. Он каждый раз вероломно врывался в ее личное пространство. Да, без грубости, но тем не менее.

В доме художник первым делом пошел и поставил пакеты на столешницу острова.

— Надо разобрать, — бросил, не глядя на Сашу, которая сидела на подлокотнике дивана и растирала ногу, натертую новыми балетками.

— Приму душ и разберу.

— Нет, надо сейчас.

Вот же… вот он… проклятый педантизм.

— Извини, но я сначала в душ. За десять минут с продуктами ничего не случится.

И пошла в ванну. Нет уж! Под его дудку плясать в таких бытовых мелочах?! Еще чего!

А когда вернулась, даже глаза потерла. Во всю длину острова были выложены покупки по возрастанию и наименованию. Фрукты отдельно и каждый фрукт занял свое место рядом с собратом в зависимости от размера, с остальными продуктами такая же картина. Дар же сидел на диване и читал журнал.

— Это что вообще? — Саша встала у стола. — Ну, ты и псих.

Вдруг он вскочил со своего места, обдал ее ледяным взглядом, в следующий миг швырнул журнал куда подальше и ушел на улицу.

— Дабл псих, — прошептала девушка, но почему-то стало неловко. Надо было все-таки промолчать.

Пока раскладывала все по полкам холодильника, никак не могла успокоиться. И почему ее вообще беспокоит, обидела она этого гада или нет? Это ее мама привыкла потакать отцу во всех его ненормальных прихотях, поэтому и превратилась в безмолвную служанку. Таким, как отец, как Дар… им только дай волю, тут же на шею сядут, и начнут убивать в тебе личность, убивать индивидуальность, насаждая свои правила с законами.

Размышляя обо всем этом, не заметила, как приготовила обед. Сварила обычный куриный суп с картошкой и вермишелью. С индийской кухней все равно не знакома, а желудок устал от сухомятки. Мысли же так и не отпускали. Дар козел, конечно. Но даже козлам надо есть.

В итоге, ругая себя за излишнюю мягкотелость, пошла, искать причину всех своих бед. На территории виллы причины не оказалось. И Саша поплелась к морю. Вышла на берег. Вот и Дар… Плещется в волнах. Что дальше? Подойти, спросить, не желает ли его Величество пожрать-с?

— Сойкина?! — а звать не пришлось, Дар сам помахал рукой. — Иди сюда!

Саша сняла балетки и пошлепала по влажному песку. И встала так, чтобы волны еле-еле касались ног.

— Я приготовила суп. Если хочешь, можешь… — но не успела договорить, как Дар взял ее за руку и потащил за собой. Уже через мгновение она стояла по грудь в воде. — Ну, блин…. — пискнула Саня, — теперь снова идти в душ!

— Что ты там приготовила? — привлек ее к себе.

И что? Уже не обижается? Сошла спесь?

— Суп, — посмотрела ему в глаза. Нет, все-таки там еще сидит обида.

— Я бы хотел попросить тебя кое о чем, — положил руки на талию.

— О чем же? — словно онемела.

— Не называть меня психом. То, что ты видела, это не психоз. Это ананкастное расстройство, которое проявляется в навязчивых идеях, ритуалах если угодно. И, по сути, мои ритуалы вполне безобидны.

— Хорошо, — Саша вдруг покраснела.

В его глазах поселилась грусть. Откуда? У человека с такими деньгами, таким самомнением и презрением ко всему живому. Будто он сейчас не объяснял, а оправдывался, а параллельно извинялся.

После обеда они еще поработали. Саша два часа сидела с задумчивым видом. Уже не смущалась голой груди, двусмысленной позы.

— Ты там где витаешь? — выглянул Дар из-за холста.

— Домой хочу, — произнесла на выдохе, — хочу вернуться к прежней жизни, хозяйкой которой была я и только я.

— Так, вернешься… в чем проблема? А еще станешь знаменитой брейкершей Сойкиной, будешь кататься по всем городам и весям с концертами в составе крутейшего танцевального коллектива.

— И к чему вся эта ирония?

— Никакой иронии, детка. Я в людях очень ценю трудолюбие, настойчивость, целеустремленность. В тебе этого с лихвой. Поэтому снимаю шляпу.

— Снимаешь шляпу и одновременно гадишь на порог. Как интересно.

— Соечка, ну вот такой я обосран в шляпе. Что ж теперь… Смирись.

А перед сном Саша переписывалась с Пашей. И снова врала, врала, врала, от чего потом долго не могла заснуть.

И побежало время…

Каждый день до обеда по два-три часа они проводили в мастерской, Дар активно писал картины. Иногда Саша с ним спорила до позеленения, когда художник требовал от нее нечто совсем уж непристойное. Иногда просто бросала в него чем-нибудь тяжелым и уходила. Но в целом работа продвигалась…