Во власти демона (СИ)

— О чем говорит твой внутренний голос? — хмыкнул Леви, смотря на меня в упор.

— Говорит, что я тебя люблю, — не знаю, почему я вот так просто это сказала…. А хотя… — СОВЕСТЬ! Ну так же нельзя! Ну зачем ты меня подталкиваешь?

— А ты бы самостоятельно еще парочку лет эти слова сказать боялась. А так сразу все понятно, да, Леви?

Леви замер на месте, словно вкопанный. Он смотрел во всю ширь своих глаз и не знал, что ответить.

— О-о-о, — Лоррн вмешался, понимая, что ситуация накалялась. Я злилась и испытывала стыд, а что там демон испытывал — черт его знает, — мой дорогой друг, да ты наконец услышал эти золотые слова! Что застыл, как статуя? Отмирай давай, только не разрыдайся от счастья, а то уже вижу этот взгляд счастливого младенца, которому наконец дали конфетку… София, Леви у нас прекрасен, но в любовных делах — осел редкостный. Поверь, это он сейчас очень радуется, свое счастье осознать не может.

— А мне кажется, он хочет сбежать…

— Хочу, — шепнул демон, — потому что боюсь, что ты сейчас свои слова назад возьмешь.

— Не возьму…

Леви нервно сглотнул, потом все же крепко-крепко меня обнял и долго не отпускал, словно боялся, что я сейчас просто растаю.

— Советую договориться с Совестью, — не унимался Лоррн, — а то третий лишний, особенно в любовных делах.

— И без тебя знаю, старый дурак, — рыкнул Михаил, — сколько можно напоминать об этом? Вот разберемся со всей этой чертовщиной и гуляйте свободной вольной жизнью! И вообще, мы есть хотим! Да, Софа?

Но вместо ответа все услышали громогласное урчание моего живота… Можно ли покраснеть еще сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь? Как оказалось — можно…

Леви улыбнулся, затем прижал к себе еще сильнее и почему-то не позволял поднять голову и посмотреть на него. Я чувствовала, что демона немного трясло… это из-за смеха? Но почему не дает на себя посмотреть?

— Потому что он стоит красный, как рак, весь трясется, глаза огромные, и тебя к себе прижимает, потому что до ужаса боится тебя потерять. Поверь мне, уж эти чувства я точно знаю… Когда сын в больницу попал с температурой сорок градусов, а потом в реанимации лежал, я думал, что сам умру. Вот и сейчас чувствую тоже самое, но уже от Леви. Любит он тебя и как Софию и как ту, что была Мирой. Душу твою боготворит, ценит намного больше своей. Нам, дорогая Софья, нужно всеми правдами и неправдами выжить в этой войне, если не ради себя, то ради Леви — еще раз твою потерю он не переживет.

Леви не отпускал, Лоррн уже давно оставил нас одних, я тихо справлялась с дыханием, ощущая, что Михаил временно стих, и даже не проявляет себя. Крепкие руки демона сжимали плечи, он нежно прикасался к шее, проводил ладонью по голове, но не позволял смотреть на себя.

А потом я ощутила, как что-то влажное попало на кончик моего уха…

Не верю… Он… он плачет? Ему настолько страшно?

От осознания всего происходящего стало не по себе. Я боялась признать свой страх, боялась признать, что могу умереть в этом мире, что я могу исчезнуть, что Леви может не вернуться из боя, что мы так и не найдем нашего врага первыми. Я боялась того, что конец во всех смыслах может стать концом и продолжения истории… нашей истории… уже не будет.

Эмоции настолько сильно захлестнули тело и разум, что на глазах невольно появились слезы — теплые и большие, соленые. Они градом катились по щекам, обжигая кожу, а потом…

— Все же тебя нужно накормить, — голос демона дрогнул лишь в самом начале, но потом он взял себя в руки и больше ничем не отличался от того Леви, которого я знала до этого момента, — а то так всех врагов на смех поднимем.

Я промолчала, вновь заливаясь краской, а потом ощутила нежный поцелуй в щеку. По телу тут же разлилось тепло, дыхание сбилось и я всеми силами стала желать, чтобы происходящий вокруг нас ужас наконец закончился.

— Как думаешь, Гест еще жив?