Во власти девантара

Фародин попытался отогнать эту отчаянную мысль. Он смотрел на полевой лагерь. На сколько хватало глаз, были палатки, а костры горели даже на самых отдаленных холмах. Никогда все народы Альвенмарка не собирались вместе. Это тоже произросло из смерти Гийома. Были забыты старые распри… Фародин подумал об Оргриме. После того как спустя сотню лет после морской битвы душа короля троллей Болдора не возродилась, Сканга выбрала герцога Оргрима в качестве правителя своего народа. Тролли, принесшие столько горя эльфийскому народу, завтра будут стоять у Вельрууна, неподалеку от Шалин Фалаха, чтобы сражаться бок о бок с эльфами. Именно в том самом месте, где столетия назад они сражались в таком ожесточенном бою! В том месте, где умерла Айлеен! Все перевернулось в этом мире. И все казалось возможным. Если он переживет завтрашний день, то они попадут к Нороэлль. Рука Фародина коснулась маленького кожаного мешочка, в котором он хранил кольцо Айлеен и изумруд Нороэлль. Он почувствовал, как сжалось горло. Конец поисков был близок! Но как могли годы одиночества изменить Нороэлль? Что осталось от эльфийки, которую он так любил когда-то? И что осталось от Фародина, которого знала она?

Звук заставил эльфа обернуться. Дверь в покои королевы открылась, и к нему на балкон вышла Эмерелль. Она была одета в белое. Никогда прежде не видел ее Фародин в этой одежде. Она была простой и безыскусной. Высокий воротник облегал шею. Платье было приталенным, с широкими рукавами и достигало щиколоток.

— Я рада, что могу еще раз встретиться здесь с тобой. — Она тепло приветствовала его. — Мы так часто говорили здесь о смерти. — Королева подошла к нему, на каменные ступени, и взглянула вниз, на равнину.

— Для тебя прошло много времени с тех пор, как мы стояли здесь, наверху, в последний раз. Тогда я не сомневался, что все, что ты приказываешь, идет на благо Альвенмарка, — задумчиво произнес Фародин.

Из лагеря послышался веселый смех кентавров.

— А что ты думаешь сегодня? — спросила Эмерелль.

— Я рад, что не убил Гийома. Он был хорошим человеком. Если бы он прожил дольше… Может быть, всего этого бы не было. — Он немного отошел от перил и посмотрел на королеву. Она выглядела такой юной. Такой красивой и невинной. — Что во мне такого, что ты выбрала меня из всех детей альвов в качестве палача?

— Если одним ударом кинжала я могу предотвратить сотни других смертей, то разве предосудительно нанести его?

— Нет, — решительно ответил Фародин.

— И поскольку ты так считаешь, то я сделала тебя своим кинжалом. Были времена, когда один удар холодной стали мог предотвратить исход карликов или эльфов Валемаса. Я боялась, что все наши народы окажутся рассеяны и, хуже того, что мы будем вести друг с другом долгие, кровопролитные бои. Альвенмарк мог погибнуть. Убийства помешали этому. И если завтра мы выживем, то Альвенмарк будет силен, как никогда, и начнется новая эпоха. Что значит принести в жертву одно тело, если знаешь, что душа возродится вновь? Умирает только плоть. А душа начнет все сначала, что, возможно, больше не приведет ее на темные тропы.

— Ты никогда не сомневалась, верно ли поступаешь?

Эмерелль обернулась и облокотилась на перила.

— Что значит верно или неверно, Фародин? Я приказала тебе и Нурамону убить Гийома. Вместо этого вы оба пытались спасти его. И тем не менее Гийом был убит. Судьба давно определила день его смерти. И хотя не вы совершили это преступление, его приписали народу эльфов. Как мать, Нороэлль поступила верно, не отдав мне дитя. Было верно не убивать сына Нороэлль. И тем не менее мы стоим здесь и сражаемся за Альвенмарк. Я всегда пыталась действовать ради всех детей альвов. Может быть, тебе будет легче, если ты узнаешь, что решение о чьей-то смерти никогда не давалось мне легко.

Этого ответа Фародину показалось не достаточно. Раньше ему было легче принимать ее слова, не переспрашивая.

Они долго молча стояли рядом, слушая шум полевого лагеря.

— Ты ощущаешь запах серы? — спросил он.

Она кивнула.

— Нужны очень тонкие чувства, чтобы уловить этот запах даже здесь. Он идет с той стороны Шалин Фалаха.

Фародин вздохнул. На последнем военном совете они доложили о сражении с девантаром. В ответ Эмерелль промолчала. Потому ли, что не захотела перед всеми военачальниками открывать правду?

— Значит, он снова обманул нас, — в отчаянии произнес Фародин. — Как тогда, в ледяной пещере, когда мы думали, что он повержен. Это он командует войсками рыцарей ордена и создал разрыв между мирами?

Королева задумчиво убрала прядь волос с лица. Наконец она подняла взгляд и отыскала его глаза.