Во власти Дубовой короны

Вот мама и дочка. Девочка прижалась к матери, спит. А во сне сжимает ручкой что-то вроде игрушки, искусно сплетенной из веток и листьев. Забавная такая куколка – мишка. Мама прижимает малышку к себе, а сама завернулась в длинный темно-зеленый плащ. И ребенка укрыла полой, и сама согрелась, и успокоилась. Отпивает что-то из фляжки знакомого вида, смотрит по сторонам уже без страха, с любопытством.

Те, кто здесь остался, – спаслись. Это явно. А те, кто ушел? Вдоль рельсов, к людям? Надеясь обогнать огонь?

Витя потер лоб, потом попробовал изобразить целое, отделил от него часть, показал направление. Показал на остаток, обвел рукой тех, кто сидел под навесом.

Поймут ли его?

Молодой парень смотрел внимательно. Потом кивнул, соглашаясь. И изобразил вопрос. Мол, и что? Мы-то тут при чем?

Витя еще раз показал в ту сторону.

Люди же!

Надо идти, спасти…

Элран, а это был именно он, только качнул головой. Нет. Не надо.

С его точки зрения, это были НЕ люди. И спасать их ни к чему.

Даэрте мало. Но все даэрте – один народ, среди них нет предателей, нет перебежчиков, мнение одного даэрте – это мнение всех даэрте. Практически всегда.

Да, это именно симбиоз. Леса и даэрте. Что хорошо для Леса – хорошо и для них. Что решит королева, то и станет волей народа. И преотлично с этим все уживаются. А тут…

Даже не будь Элран даэрте, он бы все равно побрезговал этими ушедшими. Это – дрянь.

Они вместе со всеми потерпели крушение. Явно пострадали меньше других, раз уж у них хватило сил уйти. И вместо того чтобы помогать – ушли. Бросили своих.

Бросили тех, кто нуждался в их помощи.

И не надо рассказывать, что здесь все были обречены, а там – нет.

Вот за навесом лежат тридцать два человеческих тела. Те, кому смертельно не повезло находиться в первых вагонах. Вот несколько человек в форме. Явно вели этот по-езд. Смешное название.

Вот еще погибшие. Основной удар пришелся на первые вагоны. По счастью, они оказались купейными, с дорогими билетами, и народа там было не так много.

Кто-то погиб от огня. Кто-то получил травмы, когда вагоны ударились, сошли с насыпи… мужчины, женщины, даже двое детей есть. Жалко.

Эти погибли сразу.

Те, кто остался рядом с поездом, – умерли бы через час-полтора, когда переменился бы ветер. И погнал огонь на беспомощных людей, погнал по деревьям…

Те, кто ушел… ну, было бы у них на час больше. Они – дураки? Не понимали таких вещей?

Там есть шанс, а здесь – нет? Ошибка в условии. Не было шансов ни у кого. Ни там, ни здесь. Но те, кто остался, вот как этот мужчина с забавным птичьим именем Вить, пытались помочь. Что-то делали, невзирая на свои травмы и раны. И остались людьми. Почти даэрте.

А те, кто ушел…

Пусть сами выбираются как хотят. Авось их кто и найдет.

И Витя это понял.

Два мира соприкоснулись – и слились.

Витя не знал даэрте, Элран ни слова не понимал по-русски. Но отношение к беглецам у них было одинаковое. И мужчины отлично понимали друг друга. Те, кто знает не понаслышке о чести, порядочности, о совести. О том, что мужчина – это не только возможность оплодотворить несколько миллионов женщин и буква «М» на двери туалета. О том, что мужчина еще и обязан помогать слабым. Защищать, поддерживать…

Витя не ушел бы.

И Элран признавал его равным себе. Он ведь тоже не сдавался. И не ушел бы с Дараэ. Он и сейчас мечтал вернуться и как следует настучать ша-эмо. Но это пока неосуществимо. Ну, хоть помечтать.

Пока. А потом и правда – вернуться.

Пока мужчины мерились взглядами, Лея наконец-то сделала последние движения.

И по деревьям застучал дождь.

По деревьям, по траве, по оставшимся искоркам огня… и в этом дожде начали потихоньку растворяться даэрте. Они уйдут, практически все. Останутся два десятка, не больше. Этого будет достаточно до прихода помощи. И Салея сможет говорить за всех.

Сможет начать… легализацию. Надо только немного подождать… уффф! Все же она тоже устала. Салея почти упала Тане на руки.

– Все, можно отдыхать.

Рядом тут же оказался Элран, поддержал, помог встать.

– Ваше величество.

– Проводи меня к людям. И оставайся с нами. Так будет лучше.

– Да, королева.

Кстати, как такового титула королевы у Салеи и не было. Было «дараэсса». Старшая на Дараэ, дитя Дараэ, свет и солнце Дараэ. А величие?

При чем тут величие?

Смешно…

Садясь в вертолет, Володя уже знал, что они увидят на месте катастрофы.

Уже готовился к неизбежному. Да все знали, что уж там! Работая в МЧС, и не к такому привыкаешь! Ей-ей, воля б Володи, он бы всех экстремальщиков сюда в обязательном порядке определял. Чтобы посмотрели, гады!

А потом еще заставлял тела по моргам развозить и работать там в обязательном порядке.

Чтобы тоже полюбовались…[43]

Тот, кто знает, кто видел, кто понимает, кто хоть раз вытаскивал из обломков человеческие тела – обгорелые, раздавленные, и хорошо, если человек умер сразу…

Володя заранее готовился к сильнейшему стрессу. И он таки случился.

– Слушай, что там такое? Дождь?

– Похоже…

Володя приободрился.

Судя по тем обрывкам, которые они узнали, на месте происшествия начался пожар. И… это еще страшнее. Даже косточек может не остаться. И достать их не получится…