Во власти его величества (СИ)

— Извините, — выдохнула тихо, вообще плохо понимая, что я сейчас несу.

Просто он был таким большим… Я больше него никого никогда не видела!

— Извиняю, — тут же важно отозвался этот…

— Хватит пугать бедняжку, — велела Ирэа, вырывая меня из состояния глубокого потрясения, — Вика, это — профессор Ридэй. Ян, это — Вика, её любить и жаловать.

— Да я слышал, — отмахнулся от рогатой быкообразный.

У него, кстати, глаза нормальными были. Обычными серыми. Парадокс…

— Тем лучше, — раздался новый голос, уже мне знакомый, и в ворота полигона, совсем близко от меня, вошёл суровый и серьёзный ректор. Оглядел притихших адептов немигающим взглядом, удостоверился в том, что его все внимательно слушают, и только после этого неторопливо и не повышая голоса спросил: — устав академии все помнят?

Нестройный хор унылых голосов был ему ответом.

— Надеюсь на это, — сухо добавил ректор, — кто тронет айрину, будет отвечать лично передо мной. И поверьте, Верховный в сравнении со мной покажется вам сказочным сном.

Звучало жутко настолько, что испугало не только меня. Но остальные себя в руках держали, а вот я испуганно вздрогнула, что, конечно же, не скрылось от внимательных глаз Акара. Наградив меня нечитаемым взглядом, он развернулся и, бросив безразличное «Удачной тренировки», удалился прочь.

Мы все ещё пару минут стояли в тишине, каждый думая о том, что только что услышали. Вывод был безрадостным: я всё же в…

— Ну, пока, — хмыкнула Ирэа, — забегу потом, никуда не пропадай.

И тоже убежала. А я осталась. Человек-бык тоже остался, задумчиво меня рассматривая. И крайне недовольные адепты тоже тут были, да…

— Профессор, — позвал кто-то, нарушая всеобщее молчание, и мы все разом повернули головы и вопросительно посмотрели на хмурого парня с круглой серёжкой в правом ухе, — а это вообще законно?

И все посмотрели на профессора. Я тоже. И надежды в моих глазах было больше, чем у всех остальных вместе взятых.

Мужчина нас всех неодобрительным взглядом обвёл, губы поджал и как рявкнет:

— Заткнулись все!

Мы и заткнулись. Мне так вообще что-либо говорить страшно было.

— Я тут единственный закон. — Продолжал разозлённый мужчина. — Я, ректор и Верховный. И раз Верховный сказал учить мага Смерти, значит, мы будем учить мага Смерти. А пока надо выбрать ей провожатого.

— Профессор! — Послышалось возмущенно-негодующее сразу с нескольких сторон.

— Я сказал, чтобы вы заткнулись! — Вновь прикрикнул он, а бас у него был что надо.

— Бесите. Ваше мнение не спрашивали. Сейчас будут страдать те, кого я люблю больше всего.

И они действительно страдали. Профессор просто стоял и явно с большим удовольствием перечислял все причины, по которым он «любил» каждого из собравшихся. В итоге над каждым из них светились яркие синие цифры, показывающие количество набранных очков. Народ стоял — довольный настолько, что хоть убейся. Ну, или убей. Профессора. Сам он улыбался и иногда даже смеялся, когда на какой-нибудь новый аргумент истязаемый начинал ругаться или краснеть.

В итоге число семьдесят три оказалось самым большим, за ним семьдесят, а все остальные осыпались вниз яркими искрами. Профессор Ридэй, весело хохоча, радостно подытожил:

— Рэй, Симус, вас, голубчики, я люблю больше всего! — И снова расхохотался, довольный собой и своим решением. — Вам с магом Смерти и мучиться.

Данному факту все та-а-ак обрадовались… Особенно те самые Рэй и Симус. Но их, как уже и было сказано, не спрашивали, так что, когда профессор приказал всем начинать тренировку, двое парней с очень безрадостными выражениями лиц отделились от общей массы и подошли поближе к нам с мужчиной-быком.

И вот тогда он уже перестал веселиться.

— Отвечаете за мелкую головой, — жестко проговорил он, глядя то на рыжего, то на черноволосого, — я не шучу. Если с ней что-нибудь случится, Верховный нас всех в землю вкатает. А у меня семья, так что, если что, я вас лично придушу.

И вот молчать бы мне, в самом деле, но слова как-то сами собой слетели с губ:

— А у вас супруга не беременна?

Зачем спросила вообще? Куда лезу? Кто меня за язык-то только потянул?! Вот примерно об этом я думала, когда профессор резко развернулся и навис надо мной очень, очень, очень грозным изваянием.

— Как узнала?! — Прошипел он, сощуренными глазами внимательно глядя мне в глаза.

Соврать тут ну никак бы не получилось. Да я и не собиралась! Сжавшись от пристального внимания, ответила честно:

— Почувствовала…

Что тут было… Вначале было всеобщее потрясение. Трое стоящих совсем близко мужчин переводили поражённые взгляды с меня друг на друга, явно пытаясь взять себя в руки. Профессор на два шага отошёл назад, но, поймав укоризненный взгляд рыжего, погрозил тому кулаком и вернулся на место. А вот потом, да, началось.

Ридэй достал из кармана какой-то камень, сжал во внушительном кулаке, прикрыл глаза, а через пару мгновений отчётливо проговорил:

— Почувствовала мою беременную айрину.

Рыжий тем временем достал прямо из воздуха лист бумаги, взял перо и что-то в нём вписал. Написал. Листок обратно в воздух убрал.

— Ректор? — Вопросил у убравшего камень профессора черноволосый.