Читаем Во власти хаоса. Современники о войнах и революциях 1914–1920 полностью

Когда еще продолжалась служба, Николай мне сказал: «Мы ничего здесь не увидим, сейчас надо пробираться на площадь». Мы вышли и оказались в громадной толпе первых рядов. На площадь уже собирались крестные ходы со всех церквей Москвы. «Надо очистить проход, – сказал Николай, – беремся за руки». Он начал командовать; мы образовали цепь, очищая проход для крестного хода с патриархом из Кремля. И вот мы стояли, крепко держась, а тем временем собирались со всех сторон на Красную площадь со всех церквей крестные ходы с хоругвями.

На всех крышах, окружающих площадь, мы видали красногвардейцев с пулеметами, но никто из них не вмешивался. На площади был порядок, несмотря на отсутствие организации сбора крестных ходов. Руководили бравшие сами инициативу люди, как Николай. Их приказания беспрекословно выполнялись толпой. Иногда видны были следующие картины: проходит крестный ход; стоят красноармейские патрули у входа на площади. Вдруг из крестного хода выходят: «А шапки снимать не будете?» – И два-три человека сбивают шапки с пяти-шести человек, стоящих вооруженными около пулемета. Те не протестовали. И вот здесь на площади после выхода патриарха и было это молебствие.

Вот вам пример, какое еще в восемнадцатом году было неуверенное положение власти, что такая демонстрация, хотя и церковная, но определенно политическая, могла происходить. Она произвела на меня очень сильное впечатление. Я навсегда понял: коммунизм и народ – это не одно и то же. Это осталось впечатлением на всю мою дальнейшую жизнь. То, что на Красной площади я увидал, позволило мне осознать: между теми и народом есть громадная разница. И покорить полностью народ новая власть никогда не сможет. В этой толпе я впервые тогда это почувствовал.

Вот примерно то, что я могу сказать о 17-м и начале 18-го года. Но по годам, хронологически, события трудно разделять. Я думаю, что весь период до весны, до мая 18-го года – это все еще относится к коммунистическому перевороту. Власть не овладела еще положением. И это мы ощущали на каждом шагу. Никто ничего не боялся говорить. Никаких последствий за эти разговоры быть не могло, и кроме того, можно было начать действовать весьма решительно. Мой отец в это время вернулся добровольно на военную службу – потому, что его об этом просил генерал Брусилов. Мой отец когда-то, на фронте, был знаком с Брусиловым, который жил в Москве и был ранен, при восстании, у себя дома, случайным снарядом. Отец был поклонник Брусилова. Он раз взял меня с собой, когда заезжал к Брусилову в больницу. И вот здесь был разговор, из которого я понял, что у Брусилова и у отца есть какие-то секреты. Я слышал, как отец ему сказал: «Он у меня не болтлив, и я его все равно должен буду посвятить в суть дела». Но во что, я не знал. И только вернувшись домой, я узнал, что Брусилов в то время, – это мало кто знает, – был в соглашении с генералом Алексеевым, который уже с ноября формировал на Юге Добровольческую армию. К нему Брусилов должен был направлять то, что он находит подходящим из офицерского состава. А для того, чтобы те добровольцы могли доехать до Дона, нужны были соответствующие документы. Брусилов просил отца вернуться на службу в госпиталь. К нему будут приходить посланные им такие люди. Отец их записывал в госпиталь как солдат, вернувшихся с фронта и заболевших в пути. Они приходили как демобилизованные солдаты, им выдавались документы. «Демобилизованный солдат такой-то…» – в то время госпиталя могли сами демобилизовать, – «отправляется на родину, в Лиски, в Воронеж», т. е. в те районы, откуда легче было добраться до Добровольческой армии. Особый знак, я его еще и сейчас помню, на письме без подписи у лиц, приходивших сначала к нам на квартиру, их нам указывал. Кто приходил с таким письмом, если отца не было, того я должен был принимать, пока отец не придет. Приходили обычно молодые люди, по сути дела, без всякой конспирации, почти открыто. Это продолжалось до весны.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги