Во власти хаоса. Современники о войнах и революциях 1914–1920

По моему мнению, жизнь С. Ю. Витте следует разделить на две эпохи: до и после его женитьбы. До своей женитьбы он являлся исключительно государственным деятелем со всеми своими качествами или недостатками, с которыми можно было соглашаться или нет, но с крупной политической фигурой которого нельзя было не считаться. После своей женитьбы, к его честолюбию личному, прибавилось еще и честолюбие его жены, желавшей, во что бы то ни стало, проникнуть ко Двору и играть роль в петербургских салонах. Покуда жив был Александр III, Сергею Юльевичу приходилось мириться со своим положением полуженатого, полухолостого человека, т. к. двери, открытые перед ним – были закрыты его супруге. Но при Николае II, мягкость и доброту которого Витте учитывал, он стал напрягать все усилия, чтобы удовлетворить честолюбие своей жены и – к прискорбию должен в этом признаться – с этого времени, крупный дотоле, Витте измельчал. Когда же его к тому же постигла немилость, он окончательно потерял равновесие. В кабинете его появились не висевшие до тех пор портреты знатных предков, пошли ухаживания за Великими Князьями и охота за лицами, принадлежащими к высшим слоям петроградского общества. Демократ, каким был несомненно Витте, который, казалось бы, должен был гордиться тем, что он «сам – свой предок», стал разыгрывать аристократа. Неотесанный по природе своей, Сергей Юльевич превратился в салонного кавалера…

Он метался как зверь в своей клетке, но, надо отдать ему справедливость, душою болел за Россию, предвидя ее гибель и не будучи в состоянии приостановить неминуемую катастрофу. Своим государственным чутьем он предугадывал события – наше военное поражение и революцию. Он видел, что Царь окружил себя пигмеями, в то время как он, новый Прометей, прикован был вынужденным бездействием к своей скале. Сколько раз мне приходилось видеть его в волнении шагающим по своему кабинету и, со слезами на глазах, повторяющим: «Боже правый, куда они ведут Россию, Россию моего Царя» (Александра III). Скончался он после двухдневной болезни, окончательно разбитый морально, озлобленный против всех и вся. Настроение это всецело отразилось на его воспоминаниях. С графом Сергеем Юльевичем Витте сошел в могилу один из наших крупнейших государственных деятелей…

После отставки графа С. Ю. Витте в 1905 году председателем Совета Министров назначен был его постоянный противник, престарелый Иван Логинович Горемыкин. Он происходил из старинного дворянского рода, известного еще во времена Ивана Грозного. Он имел за собою обширную бюрократическую карьеру, был товарищем министра юстиции и министром внутренних дел. Глубоко образованный, первоклассный стилист, свободно владеющий большинством европейских языков, И. Л. Горемыкин считался знатоком России и специалистом по крестьянским делам. Ему предшествовала репутация отъявленного реакционера. Бывши с ним в самых коротких отношениях, позволю себе усомниться в правильности этой оценки.

Горемыкин был, прежде всего, лишь строгий законник. Отсюда – его столкновения с Государственной Думой, стремившейся превзойти установленные законом свои права. Как-то раз премьер сказал мне:

«Странное дело, когда я был министром внутренних дел, мне создали репутацию чуть ли не "красного" и особенно старался в этом смысле "либеральный" Витте. В 1906 году меня считали ультрареакционером. Между тем, я не был ни тем, ни другим. Я попросту всегда стоял на почве закона».

Конечно, против подобного образа мыслей можно многое возразить. Закон, изданный в 1900 году, мог в 1906 году уже не годиться, и Горемыкин, стоявший так долго на высших ступенях служебной иерархии, мог и должен был способствовать изменению законов устаревших. Но, тем не менее, реакционером в приписываемом ему смысле он не был, будучи для того слишком европейцем и глубоко культурным человеком.

Первое министерство Горемыкина продлилось всего несколько месяцев. Первая, так называемая «Дума народного гнева», при появлении его, встретила его невероятным скандалом, после чего он в Таврический дворец более не показывался. Государю предстоял выбор – распустить Думу или назначить либеральное министерство из ее членов. Верховный Совет, под высочайшим председательством, значительным большинством высказался за вторую комбинацию. За роспуск Думы стояли только И. Л. Горемыкин и назначенный по его ходатайству министром внутренних дел бывший саратовский губернатор, П. А. Столыпин. По окончании заседания совета, Государь удержал премьера. «Что же, Иван Логинович, нас победили», – сказал он последнему. – «Государь, от вашей державной воли зависит всецело поступить так или иначе. Я своего мнения не меняю», – возразил Горемыкин. Обычным жестом Николай II покрутил свой ус и затем, перекрестившись, сказал: «Ну, так пусть будет по-вашему, Иван Логинович».