Во власти хаоса

По вине конницы (не ее доблестных полков, а ее начальников) неприятель сокрушающими силами навалился на правый фланг Ренненкампфа, нанес ему тяжелые потери, но всё-таки был остановлен.

Отбит был враг и на левом фланге, центр же 1-й армии, старый Ренненкампфовский 3-й корпус, разгромил центр германцев и обратил его в бегство.

Результат сражения всё-таки висел на волоске. Немцы могли атаковать на следующий день, и окружение ген. Притвица советовало возобновить сражение, в то время когда штаб Ренненкампфа, учитывая потери, убеждал его в необходимости прервать бой и отойти до прибытия подкреплений.

В конце концов исход боя был решен «единоборством» генералов. Русский бесповоротно решил держаться, а немец, удрученный бегством 17-го корпуса и обеспокоенный появлением новой угрозы со стороны ген. Самсонова, признал себя побежденным и приказал отходить.

Россия получила первую победу. Франции была дана возможность выиграть сражение на Марне, ибо германская ставка, под впечатлением поражения под Гумбиненом, ослабила свой западный фронт на три корпуса, два из коих были спешно переброшены против русских, накануне решительной битвы на Марне.

Это было результатом воли и выдержки генерала Ренненкампфа и геройства и выучки воспитанных и обученных им войск.

Едва ли найдется кто-нибудь, кто сможет предъявить какие-нибудь серьезные обвинения генералу в его деятельности до окончания Гумбиненского сражения. Разногласия в ее оценке придут позже.

Затем, в ходе операций в Восточной Пруссии, неожиданно наступает второй эпизод, разгром 2-й армии немцами, в котором многие обвиняют генерала Ренненкампфа. Одни, в желании найти козла отпущения и сложить вину с больной головы на здоровую, другие, ища случай придраться и убрать нежелательного им вождя из рядов русской армии, и, наконец, третьи, которые в факте поражения хотят найти «предателя».

Сменивший Притвица Гинденбург произвел смелый маневр. Он оторвался от Ренненкампфа, прикрывшись заслоном и, быстро собрал всю 8-ую армию в кулак против Самсонова. Напомним, что немцы для своих перегруппировок широко пользовались железными дорогами, а русские всё проделывали «на своих двоих». Искусно воспользовавшись тем, что между 1-й и 2-й армиями образовался широкий разрыв, они проникли в него и окружили и уничтожили два русских корпуса. Во время этой операции левое крыло германцев, отогнавшее правофланговый корпус Самсонова, 6-й, и затем охватившее его центральные корпуса, подставило свои тылы армии Ренненкампфа. Как утверждали потом немцы, стоило бы Ренненкампфу нажать на них в юго-западном направлении, и два немецких корпуса были бы раздавлены и Танненберг вышел бы «наоборот».

И это правда. Но действительное положение было Ренненкампфу неизвестно. Для изменения направления своего движения у него не было никаких причин. Жилинский же определенно толкал его на запад.

Этим обстоятельством и воспользовались все бесчисленные недоброжелатели генерала, чтобы наперебой его очернить. Родилась легенда «бездействия» и еще более фантастические его объяснения. «Общественное же мнение» искало просто «изменника». Немецкая фамилия генерала давала, казалось бы, логичное объяснение.

Вот что пишет находившийся в Ставке адмирал Бубнов:

«Бездействие генерала Ренненкампфа общественное мнение назвало преступным и усмотрело в нем даже признаки измены, ибо, главным образом, благодаря этому бездействию, немцам удалось нанести столь тяжелое поражение армии Самсонова. Доля вины, падавшая на ген. Жилинского, не освобождала однако ген. Ренненкампфа от ответственности за непроявление инициативы, пассивность, неумение оценить обстановку и недостаточное стремление к установлению оперативной связи с Самсоновым».

В чем же заключалось это «бездействие»?

Некоторые писатели утверждают, что Ренненкампф оставался на поле сражения, в полном бездействии, три дня, а есть и западные историки, уверяющие нас, что он вообще больше не двигался, ожидая, по-видимому, гибели Самсонова, его якобы личного врага.

В действительности остановка 1-й армии длилась по одним данным 36 часов, а по другим 48. Части сильно перемешались, снаряды и патроны были на исходе, правый фланг был сильно загнут назад. Немцы оказались тяжелым и предприимчивым противником, от которого можно было ожидать всяких сюрпризов, а у Ренненкампфа не было резервов. Обстановка требовала осмотрительности.

Всё утро 8 августа левый фланг находился в тесном контакте с противником, правый же медленно выходил, преодолевая сопротивление немецких отрядов, на потерянную во вчерашнем бою линию. По существу дела, и день 8-го был боевым. Как мы уже упоминали, войска были утомлены форсированным маршем. К этому прибавилось сильное нервное напряжение боя. Необходимо было дать людям отдышаться.