Во власти мракобесия

– Конечно, побеседовать… Но о чём? Что вам такое… я могу… разве могу сообщить что-нибудь интересное?.. Могу ли я быть полезен?

– Есть у нас несколько вопросиков, в которых мы никак не можем разобраться. – Игнатьев отодвинул стул и сел напротив Зверькова. Серебряков, не проронив ни звука, сел на другой стул. – Прежде всего нас интересуют ваши регулярные выезды за рубеж.

При этих словах Андрей Зверьков тяжело вздохнул и принялся медленно распускать узел галстука. Его круглое лицо как-то сразу осунулось.

– Да что вы так нервничаете? – Игнатьев был воплощением любезности и доброты. – Глотните, что ли, коньячку, вон бутылочка у вас не убрана…

«Жалкий вы всё-таки народец, – подумал Вадим, разглядывая засуетившегося начальника Экономического департамента. – Как же вы воровать-то осмеливаетесь, ежели настолько боитесь наказания? Я и спросить-то ничего не успел, а этот уже раскис совсем. Чего доброго в штаны наложит».

– Вы сказали что-то насчёт моих поездок? – Зверьков откашлялся, прочищая горло.

– Да. Нам бы очень хотелось знать цели ваших командировок. И точные сроки.

– Но… Видите ли… Тут такая история… Я не совсем хорошо помню даты…

– Андрей Павлович, мы вам подскажем, – заверил Игнатьев и кивнул Серебрякову. Тот достал из внутреннего кармана пиджака сложенные вдвое листки бумаги.

– Вот список ваших поездок, Андрей Павлович, – произнёс Серебряков и протянул листки начальнику департамента. Тот не сумел справиться с эмоциями и громко вздохнул. – Но здесь, видимо, какая-то путаница. Здесь есть командировки, которые никак не отражены в канцелярии.

– Разве? – Зверьков потянулся к коньяку, но остановился.

– Странно ведь? Согласитесь с нами.

– Соглашаюсь, – послушно отозвался Зверьков.

– А главное, что в документацию на границе вкралась какая-то путаница. Там указано, что вы проходили паспортный контроль по разным документам. То есть ездили по разным паспортам! Представляете?

– Разве? – ещё более увядшим голосом переспросил Зверьков.

– Вот мы и пришли разобраться, – подвёл итог Игнатьев.

– Понимаете… Так случилось…

– Андрей Павлович, – Вадим доверительно придвинулся к начальнику департамента, – кто-то вас, похоже, решил серьёзно подставить. Не хочу сгущать краски, но дело поворачивается так, что вас могут обвинить в шпионаже! Теперь, конечно, не советские времена, за шпионаж уже не расстреливают, но отсидеть можно очень долго…

Произнеся эти слова, Вадим испытал огромное удовлетворение. Он буквально физически ощутил, как Зверьков похолодел и весь съёжился внутри. Вадим сочувственно улыбнулся. Зверьков долго смотрел ему в глаза, затем зажмурился, будто готовясь совершить прыжок с небывалой высоты, дёргающейся рукой достал из выдвижного ящика сигареты и закурил. Пуская дым перед собой, он молчал. Его глаза перебегали с одного предмета на другой, но взгляд никак не мог зацепиться ни за что и нервно шарил по пространству. Так перепуганный студент во время экзамена пытается придумать хоть какой-нибудь ответ на заданный вопрос и тянет время.

– Понимаете… – опять попытался заговорить Зверьков, но голос не слушался его, и Андрей Павлович вновь замолчал, докуривая сигарету. Его рука мелко дрожала, и обручальное кольцо то и дело громко стучало о стол. – У меня есть небольшой бизнес… – наконец выдавил из себя Зверьков.

– За границей?

– И там тоже…

– О! Да у вас не один бизнес! И там! И тут! – с радостным удивлением догадался Вадим.

– Сейчас… Сейчас я объясню вам…

Он сложил руки на груди, но тут же опустил их вдоль тела. Однако ни одно положение не было удобным ему. Зверьков подвинул к себе пепельницу, наклонился над ней и уставился на окурок.

– Шпионаж тут ни при чём! – выпалил он. – Я вовсе не шпион! Поверьте мне!

– Об этом вы поведаете на суде.

– На каком суде? – Начальник департамента затряс головой. – Я же не виноват!

– А зачем вам фальшивые паспорта?

– Они настоящие!

– Пять штук? И все настоящие? – рассмеялся Вадим, показывая красивые зубы. – Нет, Андрей Павлович, вы можете об этом рассказывать сказки кому угодно, но только не офицеру контрразведки.

– Мне не хотелось, чтобы о моём бизнесе знали здесь… – заговорил Зверьков. – Государственному чиновнику ведь не разрешается заниматься бизнесом. А у меня за границей серьёзное дело было ещё до того, как я стал руководить Департаментом экономики. Поймите же!

– Понимаю… Выкладывайте всё начистоту, Андрей Павлович.

Разговор продолжался недолго. Игнатьев без труда выяснил всё, что его интересовало, и на прощанье улыбнулся до смерти перепуганному Зверькову с максимально возможной теплотой.

– Спасибо, Андрей Павлович! Вы оказали неоценимую услугу в расследовании очень важного дела!

– А теперь что?! – воскликнул вдогонку Зверьков. – А мне что? Как быть-то?

– Думаю, что вас поставят в известность…

Едва за сотрудниками СБП закрылась дверь, Зверьков схватил дрожащей рукой телефонную трубку и набрал номер Бабочкина, руководителя аппарата правительства. В трубке слышались короткие гудки. Тогда Зверьков соединился с секретаршей Бабочкина и сказал, что у него срочное дело.

– Но он занят сейчас, – раздалось в ответ.