Во власти мужа

Этот факт удивил меня и даже порадовал — жена не доверилась ему настолько, чтоб делиться переживаниями о горе, а для меня это сигнал о том, что Глеб был не больше, чем мои шлюхи, на которых тратил свободное время по ночам.

— Ты будешь последней мразью, если скажешь ей все сейчас… — нервно сглотнул Глеб, понимаю, что резко просел.

— Да мне не привыкать. — повел плечом и криво улыбнулся. — А вот тебе пора бы привыкнуть, Глебыч, слишком приторно всегда быть белым и пушистым, нет?

— Сука…

— Таша сегодня же все узнает. — заключил я, наслаждаясь как разрывает Глеба. — Но прежде я хорошенько трахну свою законную супругу, давно не бывал у нее в спальне…

— Ах ты падла… — Глеб сорвался и попытался ударить меня, но охрана вовремя скрутила его. И мараться дерьмом не пришлось…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Один кивок головы и взбешенного Глеба выволокли из кабинета.

— Привет, Светочке! — не удержался я и крикнул вслед, довольно хохоча.

Глава 27

Телефон Глеба выключен — об этом мне сообщает женским голосом автоответчик. Меня перетряхивает от плохих мыслей. Что, если он до сих пор в Питере? В каком он состоянии?

Люди Богдана мелькали во дворе, поэтому скорее всего Глеба они тоже привезли. Где он? Мне он не звонил. На душе боязно и мрачно от мыслей, на что способен мой муж, под влиянием жажды мести… Он захочет сделать больно, нам обоим. Чтоб пожалели и запомнили на всю оставшуюся жизнь.

В комнате прохладно. Все окна держала распахнутыми, потому что было трудно дышать. Вдыхала и не чувствовала, ничего, кроме спертого тяжелого воздуха, который камнем ложился в легкие…

Я не выходила, как и было велено, не к чему злить его еще больше. Но его рамки и условия, в которые он загоняет, чтобы подчинить меня, невероятно давят и угнетают. Чувствую себя безвольной куклой своего мужа, хотя это не так. Далеко не так. Встать и топнуть ножкой — не могу, потому что знаю, что сожрет, даже не выслушав. Он видит только мою вину, мою измену, мою слабость и нагло подпитывает от этого свои силы.

Я считала, что Глеб- мой спаситель. За его спиной я буду чувствовать себя защищенной, и мне ничего не будет не страшно. Я согласилась на побег и поверила в нас. Но когда к его бессознательному телу поднесли дуло пистолета… Розовая пыль спала с глаз, а холодный душ отрезвил мозг — мой муж тиран, и ни за что не отпустит меня, и никакие защитники не способны вытащить меня из клетки, в которой нахожусь. Богдан просто сумасшедший, до которого не достучаться простыми объяснениями и я не знаю, чего он хочет…

Меня? Если так, то это будет единственная его цель, которой ему не достичь. Уже никогда.

Легкий скрип двери послышался у входа в комнату, и я замерла у зеркала. Кто это на ночь глядя?

Мурашки от волнения вскочили по всему телу, когда я увидела мужа, который зашел в комнату и плотно закрыл за собой двери.

Что ему надо?

Остановившись на секунду, Богдан скользнул по мне изучающим взглядом и вся кожа мгновенно загорелась. Я была в одной короткой сорочке и автоматически сложила руки на груди и поджала бедра, желая закрыться и скрыть оголенные участки кожи.

Мы стояли в тишине, и я слышала, как смешивались наши дыхания — его, такое тяжелое и глубокое и мое, частое, нервное и поверхностное. Он молчит, но я и без того понимаю, зачем он пришел.

— Раздевайся. — приказал он.

Его хриплый голос эхом отдался в ушах, и я вздрогнула. Мутный взгляд и развязность в движениях говорили о том, он пьян. Богдан отстегивал запонки на рубашке, не отводя от меня пристального издевающегося взгляда.

Я придалась к холодной стене лопатками и замотала головой, пытаясь мямлить и образумить Богдана. Вряд ли он хочет просто трахнуть меня. Своим действием он хочет еще больше унизить меня.

— Перестань… И уходи. — голос выдает нервозность и неуверенность.

Он глухо усмехнулся и облизал губы. Приблизившись ко мне, он сначала посмотрел на мою вздымающуюся от волнения грудь, а затем в глаза и послал мысленно ответ на мой писклявый протест. Плевать он хотел, на то что я хочу или не хочу.

Он возьмет меня здесь и сейчас. С сопротивлением или без — неважно.

Я сглотнула, когда его руки коснулись края сорочки и поскользили по бедрам и выше, снимая ее с меня. Лишившись одежды, я прикрыла грудь ладонями и смотрела вниз, лишь бы не видеть этих безумных глаз, в которых горит дикий огонь.

— Руки убери. — недовольно велит он с угрозой.

Я словно статуя закаменела в этой позиции и не шелохнулась, лишь сердце бешено стучало в груди. Тогда руки Богдана властно коснулись меня между ног, отчего я ожила и начала сопротивляться, удерживая его руку от манипуляций.

Этого он и добивался. Как только грудь стала доступной, он сильно сжал её и довольно ухмыльнулся. Я ахнула и так и замера с открытым ртом и страхом в глазах.

— Ты моя. — заключил он, проводя большим пальцем по моим пересохшим губам.