Во власти наслаждения

Шаршотта ошеломленно смотрела на мать. Она чувствовала в глубине души, что если она не выйдет за Алекса, то не выйдет ни за кого. Но какой смысл говорить об этом с матерью? Мнение родителей было ясно. Разговор с матерью лишь укрепил в ней мрачное предчувствие: даже если она откажет Алексу по другой причине — не по той, которую назвали ей родители (она не слишком-то верила в эту проблему импотенции), — то, что Алекс смог забыть об их встрече три года назад, предвещало несчастливое будущее. Она не хотела кончить тем же, чем мать Сисси, — сидеть дома, в то время как ее муж танцует с другой. Одна мысль об Алексе, улыбающемся другой женщине, вызывала у нее тошноту.

— Мама, — попросила она серьезным тоном, — обещай мне, что не будешь обсуждать с папой то, что случилось три года назад. Я знаю, он откажет Алексу. Но я настаиваю — я все скажу Алексу сама.

Шарлотта пошла спать, обессилевшая от выплаканных слез. Она обещала матери, что при первой же возможности сообщит Алексу, что ее родители никогда не согласятся на их брак.

— Я не могу оскорбить его на людях, — устало произнесла она, забившись в угол дивана.

— Знаю, — ответила мать. — Все, о чем мы просим, как можно скорее прекратить эти ухаживания. Мы просто пытаемся оградить твою репутацию и твое счастье, дорогая.

В этот вечер, впервые за всю неделю, Шарлотта не заснула в мечтаниях о черных бархатных глазах и мучительных ласках его рук. Она лежала, глядя в потолок, пока проблески зари не проникли сквозь новые шенилевые шторы. Наконец она повернулась и крепко, без сновидений, уснула.

Глава 8

Шарлотта проспала до двух часов дня. Горничная несколько раз на цыпочках заходила в комнату, не решаясь раздвинуть шторы и разбудить хозяйку. Лицо Шарлотты выглядело таким бледным на фоне простыней и даже во сне таким печальным, что Мари решила, что ее хозяйка, должно быть, заболела и ей следует поспать подольше.

Проснувшись, Шарлотта лежала не шевелясь — в ее памяти всплывали подробности разговора с матерью. Затем она протянула руку и дернула за сонетку рядом с кроватью. При дневном свете ситуация почему-то не казалась столь трагичной. Она села на постели и рассеянно уставилась на пальцы ног.

Может быть, ей не придется совсем отказываться от Алекса. Она объяснит ему все — ее ум ловко обошел вопрос о том, как она это сделает, — и они сохранят свои отношения в их нынешнем виде, понимая, что брак невозможен. Шарлотта искренне радовалась этой идее. Она представила себя танцующей в объятиях Алекса. Возможно, на следующем балу он даже поведет ее к столу. Поэтому ей следует позаботиться о приглашении к ужину заранее — прежде даже, чем он появится, а он неизбежно приедет на бал поздно — прямо перед тем, как закроются двери «Олмэкса» (если это будет «Олмэкс»).

Мари, появившаяся в сопровождении запыхавшейся служанки с огромным ведром горячей воды, с удивлением увидела порозовевшую, улыбающуюся Шарлотту, бодро расхаживающую по комнате.

— Вечером я еду в театр, Мари, — объявила Шарлотта. — А сейчас поеду кататься, затем — к Бэквелу, посмотреть, нет ли нового романа.

Это не означало, что у Шарлотты находилось время для чтения, но сейчас у нее наступил перерыв в живописи. Кого ей писать следующим? Она погрузилась в приятные мечты, в том числе и об Алексе, сидящем на диване в ее студии. Она наклоняется над ним, чтобы изменить положение его руки… а от того, что сделал в тот момент воображаемый Алекс, ее щеки из розовых превратились в красные. Мари в изумлении смотрела на хозяйку.

— После книжной лавки, — торопливо добавила Шарлотта, — я бы еще раз приняла ванну. Мари, будь добра, пошли к месье Памплемуссу. Буду ему признательна, если он сможет обслужить меня сегодня вечером.

Две ванны за день! Мари мысленно покачала головой. Для себя она считала одну ванну два раза в неделю более чем достаточным. Как часто говорила ее мать, от избытка влаги вода появляется в легких.

— Что вы наденете вечером, миледи? — спросила она.

Шарлотта с удовольствием растянулась в большой жестяной ванне.

— Думаю, платье белое с черным. Ты знаешь какое.

Мари энергично закивала. Это было ее любимое платье из всех купленных Шарлоттой у Антонена Карэма, хотя она еще не видела в нем хозяйку. Мари испытующе посмотрела на Шарлотту: она наденет это платье в театр? Что-то важное должно произойти сегодня вечером!

Усердно читая газетные сплетни, Мари узнала два интересных факта: граф Шеффилд и Даунз совершенно очевидно появлялся на балах только для того, чтобы танцевать с Шарлоттой; и было что-то подозрительное в его первом браке. Ну да ладно! Мари не была склонна осуждать человека за то, как он вел себя в предыдущем браке. Если только… — при этой мысли глаза ее расширялись — он не убил свою первую жену! Но нет, газеты ясно указывали, что она умерла от скарлатины. Как и родная тетка самой Мари.

Она засуетилась, доставая тонкие чулки хозяйки, шелковое белье и костюм малинового цвета для верховой езды.

— Нет, не этот, — неожиданно остановила ее Шарлотта, сидевшая в ванне. — Я надену серый.