Во власти наслаждения

— Вы ведь не сядете опять на лошадь, милорд?

Алекс посмотрел на нее и перевел взгляд на Пиппу.

— Нет, — сказал он, — больше я не посажу Пиппу на Буцефала.

Он так улыбался ей, думала Шарлотта, проскользнув в дверь мимо Кэмпиона. Его глаза так блестели, они говорили о… поцелуях. О поцелуях и о чем-то большем.

Глава 9

Элоиза, супруга маркиза Бранденбурга, медленно спускалась по лестнице своего городского особняка, раздраженно натягивая длинные, по локоть, перчатки. Она была недовольна. Очень недовольна. Элоиза была женщиной, хорошо осознававшей свою значимость. Она прекрасно разбиралась во всем, что касалось приличий, и очень этим гордилась. Но по иронии судьбы ее дочь выросла своенравной ветреной девчонкой. Сама она в возрасте Софи носила только белое и смиренно опускала голову, когда кто-то из родителей входил в ее комнату. Она никогда, до тех пор пока не вышла замуж, не осмеливалась смотреть отцу в глаза. Но Софи! Элоиза не помнила случая, чтобы дочь не смотрела смело в глаза матери и не отказывалась сделать хотя бы самую мелочь, о которой та ее просила.

Вот, например, сегодня днем. Когда она, Элоиза, сообщила, что они должны поехать на чаепитие, устраиваемое достопочтенной Лидией Бингли, Софи отказалась наотрез, сославшись на договоренность с учителем португальского языка. Элоиза даже сосчитать не могла, сколько раз она повторяла дочери, что единственное, чему нужно учиться молодой леди, — это умению найти мужа. Но Софи упрямо отказывала женихам и учила новые языки.

Чтобы успокоиться, маркиза глубоко вздохнула. Оглядела свой туалет: по крайней мере хоть она выглядит безупречно! Возможно, немного старомодно, но она не одобряла новую французскую моду. Она была убеждена, что ее собственная дорогая матушка — такая строгая и несгибаемая в своих убеждениях — простит ей, что она не носит французскую одежду. Нет, она никогда не наденет эти свободные платья без талии и никогда не сменит свой твердый корсет на новомодный легкий! А Софи, кажется, не носит даже такого корсета! Под ночной рубашкой, которую Софи имела смелость называть платьем, и места-то не было для корсета. В глазах Элоизы снова вспыхнул гнев.

Она уже дошла до дверей и стояла там, нетерпеливо постукивая по мраморному полу туфлей. Где Софи? Дочь настаивала на посещении театра «Друри-Лейн», где уж, конечно, все ее увидят. Поскольку она, очевидно, собирается поехать в театр полуголой, то могла хотя бы появиться вовремя!

Из библиотеки вышел Джордж, и Элоиза смерила его острым взглядом. Ей было известно, что он там делал: опрокинул стаканчик бренди, без сомнения. Ладно, Шекспира смотреть трудно, а Джордж оказался настолько добр, что изменил свои планы, когда она поняла, что вечером они окажутся в центре внимания. Черт бы побрал эту девчонку! Элоиза даже не знала, кто раздражает ее больше — эта глупая Софи наверху, завернутая в прозрачную салфетку, или ее еще более глупая подруга Шарлотта, принимающая ухаживания совершенно непригодного в женихи графа. Позор, вот что это такое! Настоящий позор. Если бы существовало какое-то иное препятствие, она бы одобрила этот брак, но брак без шанса иметь детей лишен смысла. Теперь по-настоящему интересной мишенью становился брат-близнец. Как только он появится оттуда, куда уехал (Борнео или Китай?), она постарается заставить Софи выйти за него замуж. Совершенно очевидно, что именно его ребенок унаследует титул. «Боже, — подумала она с некоторым самодовольством, — на месте Аделаиды я держала бы дочь подальше от Александра Фоукса, не тратя времени попусту».

Зашелестел шелк — рядом с ней оказалась Софи.

— Господи! — раздраженно сказала мать. — Я не слышала, как ты подошла. На тебе так мало одежды, что и мышь не разбудишь. Надеюсь, ты надела нижнюю юбку?

К счастью, Элоиза отвернулась, не заметив улыбки Софи. Софи действительно надела нижнюю юбку, но сшитую из наитончайшей шенили. К тому же она смочила юбку водой, чтобы, прилипая к ногам, она лучше обрисовывала их.

Дворецкий помогал Софи надеть вечернюю бархатную накидку, когда за ее спиной появился отец.

— Никаких глупостей сегодня, девочка, — грозно нахмурил он брови.

— О нет, сэр, — покорно ответила Софи, озорно блеснув глазами.

Джордж невольно почувствовал облегчение. Жена всегда смотрела на вещи слишком серьезно. Возможно, она сильно преувеличила эту историю со сплетнями.