Во власти (не)любви (СИ)

Практически у выхода из залы Вацлав наскочил на корзину апельсинов, отчего она опрокинулась, и оранжевые мячики задорно запрыгали по полу, путаясь под ногами у гостей. Болезненно поморщившись, под неодобрительными взглядами он водрузил корзину на место и, присев на корточки, принялся собирать то, что рассыпал. Один из апельсинов откатился прямо к мыскам изящных кружевных туфель Джины, но она этого даже не заметила. С улыбкой девушка слушала профессора Горанова, который что-то говорил, склонившись к самому ее уху.

Вацлав отвернулся и вышел из зала. Об рассыпанные апельсины уже кто-то споткнулся, кто-то выругался, но он не слышал. Ему было все равно. Медленно, как заторможенный, медленно он спустился по лестнице, спокойно посторонился, пропуская в Охотничий домик новую порцию демонов, спокойно вышел из дому.

В легкие тут же хлынул студеный воздух глубокой ночи поздней осени. Заморозки уже сковали своим тонким льдом землю, и палые листья были все в колючей изморози, которая хрустела под ботинками, как тающий сахар. Он обогнул дом по кругу и остановился на дорожке под окнами, в которых то и дело вспыхивал люминесцентно-синий свет. Там, в этой комнате Джина сейчас смеялась и флиртовала с Торстоном Горановым. Позволяла ему придвигаться к себе неприлично близко, притрагиваться к себе… Возможно, даже целовать…

Разве можно вот так открыто, на глазах у всех преподавателю со студенткой? Впрочем, это вампиры, а у них более распущенные нравы, чем в бывшем Асцаинском княжестве, не говоря уже о республике Догма, которую дядя Пий провозгласил там теперь.

Вацлаву и в страшном сне не могло присниться, что Джина и Горанов… что между ними что-то будет? Может, он ошибся, не так понял? Но взгляды, которыми обменивались Джина и преподаватель, кусочек их разговора, который он услышал, нельзя было растолковать как-то по-иному.

Он усмехнулся и покачал головой, не веря себе.

Неужели она не видит, что лощеный литературный профессор лишь корчит из себя интеллектуала, неприступного хладнокровного красавца? Неужели не видит, как он наслаждается тем, что по нему сохнут многие студиозки в академии? Неужели не обращала внимания, какие оценивающие взгляды Горанов кидал на учениц? Что ж, Горанов не прогадал, остановившись на самой красивой девушке в этой Академии Вампиров, будь она трижды проклята, эта академия!

Самой красивой… Самой желанной… Самой недоступной…

Переведя дыхание, Вацлав отвернулся от окон второго этажа и быстрым шагом двинулся подальше отсюда. Дышать вроде стало полегче, и ледяная рука, которая до хруста сжала сердце, медленно разогнула свои длинные ломкие пальцы.

Такие блестящие, уверенные в себе девушки, как Джина Моранте, не для него, не для Вацлава. Нужно с этим смириться. И даже хорошо, что так получилось с этой ошибочно пришедшей смс — это помогло ему взглянуть на вещи трезво. Завтра же он позвонит дяде Пию и ближайшим поездом выедет в Догму.

В Догме эта болезнь пройдет. Надменная вампирша с золотисто-карими омутами глаз исчезнет из его мыслей и из его снов.

Путь к корпусу пролегал мимо наземной парковки и глаза Вацлава волей-неволей выхватили ее машину — серебристый Ламборджини, похожий стремительную, яростную стальную бабочку.

Несмотря на то, что дядя Пий раз в месяц высылал ему небольшую сумму из наследства, которое Вацлаву оставили родители, с прошлого года он стал подрабатывать в обычном человеческом супермаркете охранником, не в ущерб учебе, конечно. Он просто пришел туда, просто прошел собеседование и его просто взяли. Заработанный в магазине мизер он аккуратно откладывал. Но не потому, что хотел на что-то накопить, а просто потому, что не мог придумать, куда эти деньги потратить. Увидев, на какой машине ездит Джина, Вацлав поначалу загорелся потратить свои накопления на автомобиль не хуже этого, но энтузиазм прошел, стоило ему забить в Интернете стоимость Ламборджини. Чтобы заработать на такой или подобный автомобиль Вацлаву надо было, не покладая рук, трудиться в своем супермаркете лет пятнадцать. Так что эту наивную мечту он сразу отмел.

Парковка была хорошо освещена, особенно то место, где стояла машина Джины. А потом Вацлав увидел ее саму, и все вокруг перестало существовать — она была такая красивая и такая чужая, что захватило дух. Мгновением позже он заметил рядом с ней мужскую фигуру и понял, что это Торстон Горанов.

Он догадался, что произойдет дальше, знал — нельзя смотреть, но ноги точно приросли к земле, а отвернуться Вацлав не смог. Просто стоял и смотрел, чувствуя, как внутри открывается клокочущая, ревущая, черная бездна, а та самая ледяная рука врезается в грудь и сдавливает сердце так, что кровь брызжет во все стороны.