Во власти огненного наследства

Переглянувшись, Серт и Атэс согласно кивнули и последовали за римлянином.

***

За столом было бы тихо, если бы не надрывный плач ребенка.

Армиль пыталась его успокоить, но малыш продолжал плакать, и это немного раздражало и Кратиса, и остальных пиратов.

– Сейчас-сейчас, – извиняющимся тоном сказала атаманша, – он просто хочет есть. Я сейчас ему дам грудь, и он успокоится.

Кто-то отодвинулся в сторону, предоставив ей удобное место на скамье в углу.

– По какому случаю сбор? – спросил боцман беззаботным тоном, как будто он не чувствовал или не хотел чувствовать серьезности обстановки. Его настоящее имя было Данель, но так его звал, пожалуй, только капитан. Остальные звали его Бывалым. Он был самым давним и верным другом капитана Анаконды, и самым старшим на корабле, поэтому мог позволить себе некоторую фамильярность в своем обращении как к самому атаману, так и к другим пиратам. Никто не обратил внимания на его вызывающе-небрежный тон, поскольку все знали, что атаман ему полностью доверяет, но, если что-то и позволительно для Бывалого, совсем не обязательно, что это позволительно другим.

– Терпение, Данель, дружище, – ответил Кратис, – сейчас все объясню.

Атаман подождал, пока Армиль усядется поудобней в углу камбуза и приложит ребенка к груди, чтобы малыш перестал плакать.

Наконец воцарилась тишина.

Теперь в открытое окно был слышен лишь плеск волн о борта судна и редкие крики чаек.

Тяжело вздохнув, атаман начал говорить:

– Что ж, в этот раз наш поход удался, и я очень доволен, что мы никого не потеряли…

При этих словах он обвел глазами всех присутствующих и…, натолкнулся на красноречивый взгляд супруги.

– Хм…, н-да, …то есть, почти никого, если не считать нашего сына.

Он кашлянул, и все слушающие отметили для себя, что ему, видимо, потребовалось некоторое время, чтобы справиться с нахлынувшими на него чувствами и противным комком в горле.

– И именно поэтому поводу я и собрал всех вас.

Кратис снова сделал паузу, как бы собираясь с силами. Он задумчиво посмотрел в окно и перевел взгляд на жену. Ей явно было трудно держать ребенка, поскольку одна ее рука была прострелена и перевязана, но было видно, что она терпит и старается не обращать внимания на боль. Видимо, это придало ему сил, и он уже намного спокойнее добавил:

– В общем, я никому не объяснял, и…, мы, конечно, рисковали, но… меня никто и ни о чем не спросил, и поэтому я думаю, вы и сами догадались, что наше нападение на царя было местью…, – Кратис многозначительно на всех посмотрел, но, встретив во всех обращенных на него глазах одобрение и понимание, продолжил: – местью моей, и моей жены за потерю нашего сына.

Кто-то кивнул, кто-то просто продолжал с интересом слушать, но после этих слов напряжение в воздухе над столом стало как-то меньше, и атаман, чуть помедлив, пояснил:

– Короче, к сути вопроса, почему я вас всех собрал. …Мы не знали, что у царя тоже родился сын. Похищение этого младенца было незапланированным, но…, поскольку оно произошло, мы думаем, что это…, своего рода промысел богов и…, в общем, мы усыновляем этого мальца, и теперь это наш сын. Но… самое главное, – Кратис сделал многозначительную паузу, – мы не хотим ни при каком раскладе, чтобы кто-то на острове знал, что этот ребенок был похищен. Кто бы что ни спрашивал, забудьте все, что произошло в этом походе, начиная с момента, когда эта проклятая стрела ранила Армиль. Вам понятно?

Если атаман говорил таким тоном, это означало, что нарушение его воли может стоить тебе жизни, поэтому собравшиеся на камбузе испуганно притихли.

Чувствуя всю серьезность момента, боцман встал, подошел к Кратису и, положив руку ему на плечо, строго спросил собравшихся:

– Чего молчим-то? Что неясно? Если кто-то откроет тайну капитана, тому смерть. Отныне этот пацан – сын атамана, а значит, он наш, и только наш. Никаких царей, никаких похищенных детей, никакого нападения на дворец. Армиль родила ребенка во время плавания, и теперь это ее сын. А ранение было просто случайным попаданием стрелы в ее руку. Всем все понятно?

После слов Бывалого все как будто проснулись и возбужденно загалдели. Кто-то кивал, выражая свое согласие, кто-то качал головой, показывая, что по-другому и быть не может, но так или иначе, слова атамана и боцмана были восприняты, и все согласились с тем, что раз капитан так решил, так тому и быть.

– Как вы его назвали? – спросил боцман, с одобрением глядя на младенца, мирно сосущего женскую грудь.

– Азар, – ответила Армиль с достоинством.

– Азар…? – задумчиво повторил Данель. – Хм. Огонь мужик, значит, будет. Что ж, поздравляю с рождением сына.

Глава 5

В таверне наступила непривычная тишина, хотя все прекрасно понимали, что она временна. Сейчас музыканты переведут дух и снова ударят по струнам, танцовщицы опять пустятся в пляс, и веселье пойдет своим чередом.

В самом дальнем углу за столиком сидели двое и негромко переговаривались, доедая свой ужин.

– Будешь еще, Кратис? – спросил один из них, поднимая кувшин с вином.