Во власти речных ведьм

– В конце очереди будете, москвичихи! Может, за брильянты Седмица вам чего и покажет. Да, девчата? Ха-ха-ха! Они же бедовые! Катька с их мужиком сбежала! Седмица только знает куда! Ха-ха-ха!! – Какофония смеха распирала набитую девушками машину.

Сама Ритка сидела на коленях у парня за рулем. И сквозь гвалт я опять услышала кусок ее любимой песни:

– Ты жаром страсти меня напоил…
Клятвой, как цепью, души скрепил,
Как невесту одел в облака – обещания…

– Вот нахалки! Даша, а ты чего зеваешь?! Тебя по улице за ручку водить?! – недовольно, даже зло прикрикнула на меня Маринка.

Хотя, впрочем, что тут сказать, молодец, позаботилась. Выполняет наказ Олега. Я задумалась…

– Только цепь та некрепкой была.
Твоя измена ее порвала.
Эти звенья кричали от боли,
Сгорая в огне предательства…

В видениях Седмицы тоже была рвущаяся цепь, странно… Мираж голоса из пыльного облака проехавшей машины донес последнее эхо:

– И янтарные отсветы – слезы
Глаза мои выжгли.

Янтарные? А небо над нами потемнело, нахмурилось одиночной тучкой. И где-то высоко в ее сизой шубе угрожающе мигнула молния. Поднялся сильный, холодный, порывистый ветер. Показалось, что сейчас снег пойдет, и я сама надела на голову косынку. Почему-то сразу озябла. Мокрый подол лип к ногам. Купание в реке оказалось совсем некстати.

Из Маринкиного рюкзачка на меня перекочевала шерстяная кофта.

– Знать бы, я для тебя и сухую юбку бы прихватила, – сердился заботливый ребенок.

Так стало намного теплее. А над нашим домом светило солнышко. Мы уже почти пришли. На лужайке у каменного креста царило любопытствующее оживление. Наверное, здесь обосновались в полном составе жители коттеджного посёлка. Да и городские, впрочем. Удивительно, как быстро здесь все сорганизовалось! Народ принарядился… на эксгумацию неопознанных останков. Эти слова буквально ходили по толпе. Прибыл мэр со своим кабинетом и службой охраны порядка. Я увидела нотариуса Вольдемара Анатольевича. На ногах и бодр, значит, Седмица ему помогла. Он протестует, выговаривает, повышая голос: «Господин Вершинин! Я сообщил вам не для того, чтобы поднять такую шумиху. Это абсолютно ни к чему! Происходящее может быть опасно для собравшихся!» Грязным пятном рядом мнется дед Матвей. Он даже полностью одет в его понимании. Выцветшая рубашка заправлена в те же брезентовые штаны. Но по-прежнему босой! Толпа гудит. Каждый из местных граждан считает себя экспертом по Седмице. Смакует происходящее на свой лад. Неординарное событие с душком чертовщины и чужих успело разбухнуть от слухов и домыслов. Их, как гончие, ловят журналисты-газетчики.

Ощетинилась камерами и микрофонами съемочная группа местной телестанции. Мэр голубем важно крутится у самых ярких и мохнатых микрофонов. Дает интервью, говорят, столичному телеканалу. Кто-то сердито закричал:

– Проворонили, ротозеи! Вплавь, говоришь, с другого берега перебрались? Ну а вы куда смотрели?! На девок, но не на тех! Отсекай остальных! – Это начальник полиции Крынкин дает разгон своим подчиненным.