Во власти шторма (СИ)

— Хоть бы и со мной. Она же не твоя собственность, она отдельный человек со своими потребностями и желаниями, — говорит он спокойно, но взгляда моего избегает, не выдерживает.

— А ты, вероятно, знаешь её желания?

— Я знаю, что каждый человек должен быть свободен в своем выборе, дай ей это право, это будет честно.

— Ей или тебе?

— Я смогу ей дать, всё, что она захочет. Но без прессинга и самоуправства, — голос срывается, слышу нотки страха, он перегибает и понимает это.

Несмотря на усталость, меня начинает раздражать этот муфлон.

— Ты что, головой ударился? Ты, правда, думаешь, что я позволю тебе быть с ней и буду спокойно жить, пока ты будешь каждую ночь еб*ть мою женщину?

— Но между вами ничего нет!

— Это не твоё дело! Приблизишься к ней, я тебе ноги в трёх местах переломаю! У меня всё.

Встаю и удаляюсь. Зачем он приехал? Интересно, они виделись? Уже в лифте понимаю, что не усну, кажется, это была последняя капля.

Захожу в номер, наливаю в бокал Виски, сажусь на диван, и выпиваю до дна. Запрокидываю голову на спинку. Вспоминаю нашу первую встречу, я тогда даже не представлял, что эта пигалица перевернёт мой мир.

Когда понял, что на самом деле к ней чувствую, опешил. Оказывается, я только сейчас осознал, как это влюбиться. Всё, что было до этого, так, мишура. Мне вдруг захотелось совершать несвойственные для меня вещи: баловать, оберегать, уступать. Бомбило оттого, что первый у неё, что только моя, не тронутая. Кайфовал, когда учил чему-то в сексе, хотя до этого предпочитал опытных. Как никому, распахнул душу, делился самым значимым. И ведь воспринимала, искренне вникала, откликалась.

Когда признался ей в любви и услышал взаимный ответ, думал всё, сломаны последние границы. Дальше только счастливые совместные дни и ночи, доверие, взаимопонимание и близость. Но когда она выдала, что нам нужно расстаться, я ошалел. С первых слов мне не верилось, казалось, это бред, сейчас мы поговорим, и она поймёт, что наши отношения — это броня, никто не может их нарушить, сломать, вообще не имеет права даже коснуться. А когда понял, что она действительно уходит, захлестнула такая дикая боль, такая ярость, что я поспешил уехать, чтобы не придушить её, не наговорить такого, после чего и сам себя не уважал бы.

Сгонял злость и агрессию в зале, таскал железо больше обычного, работал до изнеможения, лишь бы устать и уснуть ночью. Но ни хрена не спалось. Ложился в кровать, и сразу же всплывало перед глазами её лицо, несло, бл*дь, в воспоминания о сексе, вспоминал запах и вкус её тела, вздохи, стоны, сходил с ума, с каждой ночью всё больше увязая в безысходности. Когда Мусаев рассказал, как с ней обошлась начальница, думал закрыть эту лавочку на хер, заблокировать им все возможности работать, уничтожить эту Князеву. Арсен остановил, подсказал другой вариант, начал подкидывать ей шабашку. Хоть злился на неё, не мог допустить, чтобы осталась без денег из-за меня. Я стал искать ещё варианты, готов был платить даже двойной ценник. Тогда Мусаев обеспокоился, что я теряю рассудок.

— Я тебе предложил одноразовый вариант, пока она не найдёт работу. Ты сколько собираешься её спонсировать? Дело же не в этих копейках, у тебя шиза, Влад!

— Буду спонсировать, пока считаю нужным.

— Какого лешего? Она уже и думать о тебе забыла, найдёт себе другого мужика, а ты ей платить будешь? Чтобы трусы себе кружевные купила на свидание?

Хватаю Арсена за барки, встряхиваю, он офигевает от моего стеклянного взгляда:

— Не неси при мне такую дичь! — понимаю, что творю невесть что, но готов убить его сейчас.

— Эй, дружище, полегче! — отбивает мои руки — рано или поздно, это случится. Она же не будет вечно одна. Прими уже как факт.

— В этом городе она не будет ни с кем!

— Чокнутый, бл*дь. И что, ты будешь каждого кромсать?

— Если понадобится, буду.

Однажды понял, что больше не могу, если так будет продолжаться, не вывезу. Решил, что нужно просто забыть, заглушить, отправить в самый дальний закуток подсознания. Вернулся к прежнему образу жизни, присоединился к Шаталову. Он приводил тёлок на двоих, у него в фитнесе нет проблем с постоянным пополнением. Я трахал их, не перебирая, не помня ни лиц, ни имён. Со временем впал в прострацию, показалось, стало легче. Чувства притупились, смирился со сломанными внутренними ориентирами, просто плыл по течению. Постепенно поймал баланс, попустило. Думал, что попустило…