Во власти страха

Добавление яда Райму в виски вызвало возбуждение, как и ожидал Билли Хейвен. Даже слишком сильное. Отчасти этот поступок был вызван необходимостью сорвать расследование криминалиста. Но другой частью был азарт – проскользнуть внутрь дома прямо у Райма под носом, пока он и его люди наблюдают из вестибюля за волнением в парке.

Чернокожий…

Идя по Ист-Виллиджу, Билли думал, что Заповеди включили в себя почти все, связанное с Модификацией. Однако некоторых случайностей они не предусмотрели. Например, отравления криминалиста, который предвидел все. Теперь у Билли была и такая цель. Будь готов импровизировать.

Жители этой части города казались усталыми, подавленными и напряженными. После неудачи в больнице в Марбл-хилл, откуда ему все же удалось скрыться, Билли испытывал презрение к людям на улицах Бронкса, однако видел там много семей, делавших покупки, шедших в рестораны, направлявшихся на школьные мероприятия или возвращавшихся с них. Здесь же все выглядели одинокими. Главным образом, это были люди двадцати с лишним лет в поношенных зимних пальто и грубых сапогах, спасающих от серо-желтой слякоти. Ему встретилось несколько пар, но даже их, казалось, свело случайное увлечение или отчаяние. Никто из них не выглядел действительно влюбленным. Он жалел их, но вместе с тем и презирал.

Билли, естественно, подумал об Очаровательной Девушке. Но теперь в его душе не было печали. Все складывалось хорошо. Он чувствовал себя уверенно. Все будет сделано, как надо. Круг замкнется.

Принцип кожи…

Пройдя еще несколько кварталов, Билли остановился у студии. Табличка на двери гласила «Открыто», но внутри никого не было, хотя в глубине он заметил какое-то движение. Осмотрел в витринах рисунки, афиши, фотографии. Супергерои, животные, флаги, чудовища. Девизы. Рок-группы.

Множество образов татуировок. Главным образом глупые, коммерческие, бессмысленные. Как телешоу и реклама на Мэдисон-авеню. Он мысленно усмехнулся над выставленным убожеством.

Как же со временем изменилось искусство татуировки, подумал Билли. В древности это было серьезным делом. В первую тысячу с лишним лет его существования главным являлось не украшение. До начала девятнадцатого века это искусство было ритуальным, связанным с религией и структурой общества. Первобытные люди наносили татуировки, преследуя целый ряд практических целей: указание на социальный класс или принадлежность к племени, поклонение тому или иному богу. Это искусство служило и другой цели, крайне необходимой: оно становилось «удостоверением» твоей души для вхождения в подземный мир. Если при жизни ты не был отмечен, привратник не впускал тебя, и ты с плачем вечно скитался после смерти по земле. Татуировка служила также барьером, не позволяющим душе покинуть тело (наколотые цепи и колючая проволока на бицепсах и шее сейчас встречаются очень часто). А самой главной причиной, по которой люди делали татуировки, считалось открытие отверстия, через которое злые духи вылетали бы из тела, как осы из открытого окна машины, – духи, заставлявшие людей делать то, чего они не хотели.

Например, получать удовольствие от вида крови.

Олеандровая комната…

Размышления прервались, когда Билли надел желтые латексные перчатки и открыл дверь. При этом раздался звонок.

– Минутку, – донесся голос из заднего помещения.

– Не беспокойтесь.

Билли оглядел крохотную студию. Стулья, массажного типа столы для татуировок на плечах и пояснице, машинки, тюбики, иглы. Стоящие вещи. Он посмотрел на фотографии довольных клиентов и решил, что, хотя большинство здешних работ никуда не годится, Т.Т. Гордон все же талантливый художник.

Достав из рюкзака шприц, наполненный пропофолом, Билли повернул на двери табличку с надписью «Закрыто», задвинул щеколду и пошел к мерцающей занавеси из пластиковых бусин, отделяющей переднее помещение от заднего.

IV Подпольщица Пятница, 8 ноября, 8.00 утра

Глава 51

Такая минута наступает, когда заканчиваешь сложный мод. Ты задаешься вопросом: удачна ли работа? Или ты испортил превосходную кожу и чью-то жизнь на все обозримое будущее?

Вот о чем думал Билли Хейвен этим утром, лежа в постели в своей мастерской на Канал-стрит. Вспоминал свои самые сложные моды. Ты только что наколол последнюю линию (тебе всегда хочется колоть и дальше, но ты должен знать, когда остановиться). Только что отложил тату-машинку «Фреевайр», или «Америкэн игл», или «Балтимор-стрит», или «Борг». Волнующийся, нервный, ты откидываешься назад и впервые осматриваешь завершенную работу.

Вначале результат представляет собой смешанную массу крови, вазелина и, если работа была большая, не пристающих к ранам бинтов. Но под ней находится еще невидимая красота, и она скоро откроется взору. По крайней мере, ты на это надеешься.

Подобно доктору Моро, снимающему бинты с объектов вивисекции и обнаруживающему красивую Кошко-женщину с миндалевидными глазами и гладкой серой сиамской шерстью. Или Птице-человека с желтыми когтями и павлиньим хвостом.