Во власти теней

Вчера он не пришёл домой не только потому что работал. Слишком был занят общением с эффектной брюнеткой. «Катерина Васильева» значилось в названии диалога.

«Спасибо за вечер, Дэн. Уже скучаю». Целующий смайлик венчал живописную картину.

«Скоро увидимся».

Сжав зубы и сморгнув подступившие к глазам слёзы, закинула планшет туда, где он лежал, тщательно накрыв бумагами. Гадко. Как же, чёрт побери, гадко. И это меня ещё совесть мучила за то, что я думаю о Градове? Да мои мысли о нём это просто пыль по сравнению с поступками моего любящего (и любящего ли?) парня. Осуждать его за практически аналогичное мне поведение? Ещё чего.

Внутри клокотали обида и раздражение. Вероника мне неоднократно говорила… а я… я, как клуша какая-то, не хотела ей верить. Дура. Идиотка безмозглая. Вот и получила. Чего хотела? Когда мы познакомились, я была совершенно другой — не бросающейся при первой ссоре в слёзы размазне. Я подтрунивала, язвила и «играла» с Денисом, видя его интерес ко мне. А что сейчас?

Он привязал меня к своим ногам, и я, как послушная девочка, следовала рядом, ловя каждое его слово. Пора бы снять лапшу с ушей. Кому к чёртовой матери нужны такие отношения?

Цветы в корзине мозолили глаза. Хотелось смять и затоптать их, затолкать в мусорную корзину: лишь бы не видеть их злую насмешку. Любит он меня, как же. Клеить тёлочек на своём «Лексусе» ему это никак не мешает.

Я не просто была зла. Мной овладело бешенство. Бросилась выбрасывать вещи из шкафа — находиться в этом доме противно до одури. Я не хотела и не собиралась принимать такое поведение Дениса. Слишком долго я терпела его постоянный контроль, слишком долго он загонял меня в клетку. У самого душонка нечистая оказалась: рыльце в пушку, то-то и меня во всем смертных грехах подозревал.

Стадия бешенства никогда не продолжалась долго, вот и сейчас она уступила место апатии и безразличию. Глядя на кучу разбросанной одежды, осела на пол, словно все силы разом меня покинули.

Куда мне идти? К родителям? К Веронике? Впрочем, какая разница, куда. Лишь бы подальше отсюда.

Как кстати пришлась встреча с Градовым. Уехать с ним, избавиться от разрывающей сердце обиды. Отомстить, в конце концов, переспав с объектом своего желания. И пусть Денис никогда об этом не узнает, но, главное, я почувствую вишнёвую сладость мести. Бумеранг бьёт больно.

Поднялась с пола и, с усмешкой взглянув на кучу одежды, затолкала её обратно на полки. К ней мы ещё вернёмся. Чуть позже.

— Какого тебе было трахаться на стороне, а потом возвращаться ко мне и говорить, как сильно ты меня любишь? А, Денис? — смотрела на нашу совместную фотографию, буравя мужскую фигуру ненавидящим взглядом. Я не обманывала себя: мне не хватит духу сейчас позвонить ему и высказать всё, что я о нём думаю. Я слишком слаба для такого поступка. Зато переспать с Градовым мне точно духу хватит.

Короткое сообщение, появившееся на экране, прервало сборы, доставляющие мне особенное, извращённое удовольствие.

«Выходи».

Одно слово, а сколько эмоций оно вызвало.

Закрыв дверь на ключ, медленно спустилась по ступенькам на первый этаж, игнорируя лифт. Садясь в чёрный сверкающий седан, застывший напротив подъезда, я ненавидела и обожала себя больше всего на свете. Два противоречащих друг другу чувства, смешавшись, превратились в нечто уникальное, взбудораживающее.

— Мне нравится твой настрой, Кристина, — увидев меня, Евгений Александрович довольно усмехнулся. — Прекрасно выглядишь.

— Я знаю, — облизнула губы под внимательным взглядом преподавателя. Что-то и правда изменилось. Я совершенно по-другому видела этот мир. Розовые очки больше не зашоривали глаза.

Денис постоянно повторял: людям нельзя верить. Мир испорчен. Будешь милой и доброй — тебя сожрут и даже косточек не оставят. Я не слушала его. И каждый раз натыкалась на те же грабли, черенок которых больно бил в лоб. До сегодняшнего дня.

Градов не сказал ни слова. Автомобиль нарочито медленно выехал со двора, унося меня всё дальше и дальше от дома. Перед глазами пробегали улицы, здания и люди, спешащие по своим делам. На стекло упали первые капли дождя и быстро скатились по нему, оставив длинную дорожку. Я думала обо всём и ни о чём одновременно. О Градове, сидящем за рулём «Мерседеса», о Денисе, воткнувшем нож в спину, о Веронике, которая раскусила моего парня всего за год нашего с ней общения, о себе, три года рушащей собственную жизнь.

— Кристина?

Евгений Александрович дотронулся до моей руки, и я с трудом переборола первый порыв — отдёрнуть её, будто от огня. Впрочем, не так уж и далеко это от правды. Прикосновение Градова обжигало своей неправильностью и запретностью.

— Я задумалась, — повернулась к преподавателю и одарила его многообещающей улыбкой.

— О чём? — заинтересовался Градов, отвлёкшись от дороги и мельком взглянув на меня. — Снова о том, что мы совершаем ошибку? — добавил он с усмешкой, когда наши глаза встретились.

— Ни о какой ошибке и речи идти не может, — спокойно произнесла я. — Мы оба делаем то, что приносит нам удовольствие.