Во власти тьмы

Я думаю, сейчас ночь. По крайней мере, так кажется по прохладе, царившей в воздухе. На мне нет одежды помимо чистых боксеров, которые они дали сегодня утром, после того как Генриетта закончила использовать меня. Теперь труднее различать время. Охранники меняются сменами каждые восемь часов, и четверо постоянно вертятся у моей клетки, если судить по их походке. Одного я зову толстячком из-за его тяжёлых топающих шагов, другого – хромым из-за медлительности шага на каждом повороте. Третьего – прыгуном, поскольку он бегает в коридоре из стороны в сторону, двигаясь быстро, словно пытается тренироваться во время каждой смены. Последний – самый злобный, и называю его просто ублюдком. У него обычные шаги, по крайней мере, для него, но его кулаки грубее других, и он не боится бить меня.

Мне кажется… Генриетта спала с ним, прежде чем решила подняться на уровень выше.

Я вновь фокусируюсь на шагах, но теперь они исходят от нескольких человек. Походку одного из них я узнаю где угодно. Я слышал эти шаги на протяжении многих лет в коридорах пентхауса.

Я подтягиваю ноги, чтобы скрыть наготу, и обхватываю колени руками, чтобы Адриан не увидел синяки.

Дверь открывается настежь, но входит не Адриан, а Валентина. Ах. Она бледная, крошечная, и обычно я не слышу её приближения, пока Валентина не начинает злиться.

Она шагает в клетку с Адрианом на хвосте. Охранник закрывает дверь за ними.

― Аккуратнее, ― предупреждаю я. ― Они могут не дать вам уйти вновь, раз уж вы теперь здесь.

Адриан вытаскивает телефон из кармана и включает фонарик, чтобы нам было видно друг друга.

― Здесь помойная яма. Они не знают, что бетон не подходит для клеток? Его чертовски трудно обогревать.

По мне проходит волна дрожи, словно в подтверждение его слов, но это больше из-за адреналина от встречи с ними, чем из-за прохлады в воздухе.

― Что вы здесь делаете? Тот эфир должен был дать вам время убраться как можно дальше.

Адриан фыркает и зарывается свободной рукой в карман.

― Ты правда думал, что я вот так просто оставлю тебя здесь?

Я указываю на его жену.

― Ради защиты Валентины и ребёнка? Конечно, я так думал. ― Может, Адриан издевается надо мной за неповиновение его приказам и за то, что я пришёл за ним, даже когда он подчёркнуто запретил это. ― И я чертовски уверен, ты думал, что не окажешься настолько туп, чтобы привезти Валентину обратно сюда, ни при каких обстоятельствах.

Адриан смело смотрит мне в глаза и пожимает плечами.

― Кажется, я ни в чём не могу ей отказать. За прошедшую неделю её единственной просьбой было лишь прийти сюда и забрать тебя. Учитывая, что я тоже хочу вытащить тебя из этого свинарника, я также был настроен сделать это.

Яркий свет нарастает в моей груди.

― Мы уходим?

― Пока нет, ― говорит Валентина, сокращая дистанцию между нами. Я смотрю на неё, мы почти одного роста, когда я сижу на скамейке, а она стоит на ногах.

Валентина резко замахивается и даёт мне сильную пощёчину. Она едва задевает моё ухо, вызывая звон в нём.

Я хватаюсь за лицо и смотрю в её сторону.

― Что за чёрт? Меня недостаточно избили по-твоему?

― Следи за своим тоном, ― шипит Адриан, шагая к Валентине, чтобы обхватить её руки и притянуть назад на несколько шагов.

― Почему ты не сказал, что Роуз была жива? ― требует она со сжатыми по бокам кулаками.

Я смотрю поверх её плеча на Адриана и отвечаю.

― А ты как думаешь? Мне так было приказано. Это единственная причина моих действий.

Она подчёркнуто обводит комнату рукой, отбрасывая тени на фоне света от фонарика.

― Ты не слушаешься приказов, когда тебе это удобно, а я спасла тебе жизнь, или ты забыл?

Вина. Ещё один старый друг угрожает задушить меня, но я затыкаю это вновь.

― Я придерживался своего решения держать её существование в секрете. С семьёй Сэла и твоим отцом это было небезопасно ни для тебя, ни для неё. К тому же, ей по-прежнему требуется существенная психологическая помощь. Роуз трудно разобраться во всём, позволять прикасаться к себе и даже выходить на улицу. И есть ещё одна значительная причина, из-за которой я тебе не сказал.

Валентина в гневе обхватывает руками стройные бёдра, её локоны кружатся у лица.

― Да?

― Она не хочет видеть тебя. Мы говорили об этом, и она конкретно сказала мне, что не хочет тебя видеть.

Валентина издаёт возглас и отступает на шаг, ударяясь о грудь Адриана, от моего признания. Он тут же вовлекает её в объятия, свет опускается вниз, освещая пол. Он может защитить её от определённого рода вещей, и правда не одна из них.

Я жду, когда Валентина возьмёт себя в руки, молясь, чтобы это произошло как можно скорее, поскольку я хочу выбраться из этой помойки прежде, чем вернётся Генриетта и они узнают, что она делала со мной.

― Это всё? ― шепчет она. ― Или есть ещё какие-то секреты, которые мне стоит знать? Другая ложь, которую ты припрятал в рукаве, чтобы устроить мне засаду?

Я качаю головой.

― Нет. Мне было поручено отвезти её в безопасное место и оберегать, и именно это я продолжал делать.

Валентина замирает, её тело становится каменным.