Во власти тьмы

— Так на чем мы остановились? Поскольку мы знаем, что в коробке, и ты бы в любом случае не смог узнать, этот вопрос снимается с повестки. А остальные остаются. Зачем ты сюда приехал?

Он сдвигается в кресле, глядя на нее, потом на меня.

— Я приехал сюда убить тебя. Попытаться реабилитировать честь моей семьи.

— В первую очередь стоит задаться вопросом, была ли у твоей семьи честь. С любого, продающего детей на торгах, должны содрать кожу живьем. — Я смотрю на Роуз. — У меня есть идея. Мы можем освежевать его, чтобы получить ответы. — Я намеренно говорю так, будто приглашаю ее пойти в поход развлечься всей семьей. За долгие годы я понял, что беспечное отношение к пыткам пугает жертв еще больше, чем жестокое.

Роуз морщит нос и качает головой.

— Слишком грязно.

Я уже отворачиваюсь и с улыбкой смотрю назад. Она даже не принимает участия в пытках, но упрощает мне задачу.

— О да, возвращаемся к чести семьи. Что случилось на этот раз?

— Ты не видел завирусившиеся видео? Они навлекли позор на мою семью. Если я убью тебя, тогда, возможно, мы сможем вернуться в общество.

Я не скрываю своего шока.

— Кто-то разослал завирусившееся видео чего?

Брат Сэла отводит взгляд, и я знаю, что это нечто гадкое и постыдное. Особенно, если из-за этого их выкинули из самой престижной преступной организации мира. У общества глупые правила, но они не одобряют ненужного внимания.

Я вздыхаю, с каждой секундой все больше и больше желая выкинуть этого засранца из моего дома, что оставляет единственный вариант ― обещанные пытки.

Но прежде чем я начинаю раздумывать, что его напугает сильнее, я вновь смотрю на него.

— Подожди, как ты узнал, что я здесь, и как ты узнал, что я убил твоего брата?

Роуз замирает, и мне едва удается уловить ее на периферии зрения, но я знаю, что теперь она слушает.

— Это было в докладе совета, со слушания Доубека. Ты признался в убийстве.

Я не отрицаю этого и никогда не стану, иначе, если я решусь отречься, шея Адриана окажется в петле.

— Тогда как ты меня нашел? Я в самой глуши, которая находится по несуществующему адресу.

— Посылка, — начинает он.

Я качаю головой и беру его за подбородок, удерживая его.

— Нет, это не из-за посылки, и даже если из-за нее, как ты вообще сумел до нее добраться? Никто бы тебе ее не отдал.

Он дрожит в моих объятиях, очевидно, понимая, что мое поведение хорошего парня сошло на нет. Когда это касается безопасности Адриана, Валентины и Роуз, я не играю в игры.

— Попытайся еще раз, — мягко говорю я. — Скажи мне правду или пожалеешь об этом.

Брат Сэла открывает свой рот раз, два, словно рыба, хватающая воздух.

— Она была послана совету, и я вызвался доставить тебя председательнице.

Я скриплю зубами, а Роуз заговаривает, сидя на диване.

— Эта женщина помешалась на тебе, да?

Вместо ответа я притворяюсь, что уделяю внимание нашему гостю.

— Видишь, было не так трудно. Ты знаешь, кто сказал совету, где меня можно найти? Одно маленькое имя спасет тебя от моря агонии. — Он качает головой, и я указываю на камин. — Роуз, возьми эту кочергу и нагрей ее для меня немного. — Он дрожит, пытаясь подняться, но я усаживаю его обратно в кресло. Затем я тяну его руки вперед и разглядываю взвихрившиеся до локтей татуировки. — Прости, мужик, придется попортить твои чернила.

Роуз передает мне кочергу, и я рискую бросить на нее взгляд. Она тиха и кажется спокойной, пока наблюдает за мной. Она не садится вновь, просто встает чуть позади моего плеча, не мешая.

Я поворачиваю кочергу так, чтобы ему был виден сияющий наконечник.

— Хочешь попытаться ответить на последний вопрос еще раз? Ты так хорошо справлялся. Хорошая черта, которая избавит тебя от боли перед смертью.

Брат Сэла опять качает головой и начинает тяжело дышать, когда я опускаю кочергу к его плоти. Раздается шипение при контакте, и он кричит так громко, что начинает дрожать всем телом. Я отдираю кочергу, отрывая вместе с ней кусок кожи.

— Видишь, было не так плохо, — язвлю я.

Роуз наклоняется и возвращается обратно.

— Этот запах надолго останется в моей памяти.

Я продолжаю смотреть на мужчину, пока он теряет и возвращается в сознание, но обращаюсь к ней.

— Ты в порядке?

— Конечно, почему нет?

Этот ответ заставляет меня развернуться и взглянуть на ее лицо. Нет, кажется, она в порядке. Нормальная, даже спокойная.

— Потому что мы практически голые пытаем мужчину в нашей гостиной.

Она смотрит на свой кокон из одеяла.

— Я не голая.

Не ожидал, что ее зацепит эта часть, но я не давлю, поскольку наш гость просыпается.

— Как делишки? Хочешь еще по одному кругу?

Он трясет головой, слезы стекают по его щекам.

— Нет, пожалуйста, нет.

— Ты знаешь, как это остановить. Скажи мне, кто донес совету, и я быстро убью тебя. Ты даже этого не почувствуешь, прежде чем умрешь. Поверь мне, у меня было много практики.

Он с трудом сглатывает, и я опускаю кочергу, чтобы вновь прикоснуться к нему, но он кричит.

— Хорошо, хорошо. Просто прекрати.

Я передаю кочергу Роуз, которая возвращает ее в камин.

— У тебя есть для меня ответ?

Он тяжело дышит, и я даю ему собраться. Когда он приходит в себя и успокаивается, говорит: